1984 джордж оруэлл описание. «1984», художественный анализ романа Джорджа Оруэлла. Художественный мир Оруэлла
», первая часть которого представляет собой анализ Оруэлловского «1984».
Энциклопедичный YouTube
1 / 5
✪ УРОКИ ЛИТЕРАТУРЫ. Джордж Оруэлл 1984 Скотный двор. Борис Ланин.
✪ 1984 - GEORGE ORWELL - KİTAP İNCELEMESİ
✪ 1984 (Bin Dokuz Yüz Seksen Dört) | GEORGE ORWELL (Seslendiren: Nisan Kumru)
✪ KİTAP TANITIMI - 1 (George Orwell - 1984 & Hayvan Çiftliği)
Субтитры
История создания
В письме своему издателю Фреду Уорбургу от 22 октября 1948 года Оруэлл сообщил, что первая мысль о романе возникла у него в 1943 году :356 . Он органично продолжает тему «преданной революции», раскрытую в «Скотном дворе ». Первыми названиями романа были «Последний человек в Европе» и «Live and Died» («Живые и умершие»). Появляются основные моменты и линии - двухминутки ненависти, двоемыслие , новояз , любовь и страх в тоталитарном обществе и пр.
В романе прослеживается также ряд параллелей или даже заимствований из творчества предшественников Оруэлла - прежде всего, романа-антиутопии Евгения Замятина «Мы » (Благодетель - Старший Брат; Единое Государство - Океания; операция по удалению из мозга центра фантазии - промывка мозгов). Английский критик Исаак Дойчер ещё в 1955 году обратил внимание, что Оруэлл «заимствовал идею, сюжет, главных героев, символику и всю атмосферу» замятинского «Мы». С другой стороны, некоторые исследователи утверждают, что Оруэлл прочитал «Мы» уже после собственной книги. Но необходимо помнить о том факте, что сам Оруэлл отрецензировал «Мы» в 1946 году, а в письме Глебу Струве от 17 февраля 1944 года Оруэлл писал так: «Вы меня заинтересовали романом „Мы“, о котором я раньше не слышал. Такого рода книги меня очень интересуют, и я даже делаю наброски для подобной книги, которую раньше или позже напишу» .
Черновой вариант романа был закончен в октябре 1947, однако работа была прервана из-за обострения туберкулёза . Выйдя из клиники, Оруэлл 28 июля 1948 года приезжает на остров Джура для окончания романа. В октябре он просит Уорбурга прислать ему машинистку, однако никто не согласился ехать на отдалённый остров, и тяжелобольной Оруэлл перепечатал роман сам. Впервые роман был опубликован 8 июня 1949 года, вызвав восторг критики и восхищение коллег - Хаксли , Дос Пассоса , Рассела . В 1953 году был выпущен радиоспектакль, в 1956 и 1984 годах по роману были сняты одноимённые фильмы. К 1989 году роман был переведён более чем на 65 языков .
Персонажи
Основные персонажи
Эпизодические персонажи
- Мистер Ча́ррингтон (англ. Charrington ) - продавец лавки антиквариата, в действительности являющийся агентом полиции мыслей. Сдаёт Уинстону и Джулии комнату, позднее руководит их арестом.
- Сайм (англ. Syme ) - образованный коллега Уинстона . Один из наиболее симпатичных ему персонажей. Является филологом и работает над 11-м изданием словаря новояза .
- Па́рсонс (англ. Parsons ) - сосед и коллега Уинстона . Описывается как толстый, активный мужчина лет 35-ти, от которого всегда пахнет потом. Уинстон и Сайм не очень его любят. Он является идеальным членом партии - энергичен, работоспособен, не склонен к рассуждениям, беспрекословно верит всему, чему учит партия. Является главным активистом туристических походов и партийных акций. Невероятно глуп, но добродушен; очень любит детей. Позднее был арестован полицией мыслей по наводке своей дочери и «распылён».
- Амплфо́рт (англ. Ampleforth ) - коллега Уинстона , сотрудник министерства правды. Описывается как высокий, нескладный человек с ушами, покрытыми шерстью. По специализации - поэт, считается одним из лучших специалистов по рифмам и так называемым «каноническим текстам» (то есть переводам поэтических произведений с классического английского языка на новояз). В третьей части романа оказывается в камере предварительного заключения вместе с Уинстоном, после чего исчезает в «комнате 101 ».
- Ма́ртин (англ. Martin ) - слуга О’Брайена , описывается как низкорослый щуплый человек с монголоидным лицом, в белом костюме слуги.
Персонажи, упоминаемые в романе, но не участвующие в его событиях
- Ста́рший Бра́т (другой, менее точный вариант перевода - Большо́й Бра́т ) (англ. Big Brother ) - единоличный лидер партии. Изображается как черноусый мужчина средних лет. Утверждение единоличной власти Старшего Брата началось в 1960 году, с этого времени началось истребление руководителей партии, непосредственно участвовавших в революции; этот процесс завершился в начале 1970-х годов. Возможно, Старший Брат не существовал в реальности и является вымышленным лицом.
- Эммануэ́ль Голдсте́йн (англ. Emmanuel Goldstein ) - враг государства № 1. Когда-то он был одним из вождей революции, но позднее, по официальной версии партии, предал её и бежал за границу. В Океании считается, что он создал тайное Братство, целью которого является борьба с партией. Считается номинальным автором книги «Теория и практика олигархического коллективизма» (хотя из слов О’Брайена, возможно, следует, что книга сфабрикована идеологами внутренней партии для облегчения процесса выявления и отлова инакомыслящих). Прообразом Голдстейна послужил Лев Троцкий .
- Кэ́трин (англ. Katharine ) - формально жена Уинстона, фактически разведена с ним и фигурирует только в воспоминаниях главного героя. Описывается как высокая блондинка с благородным профилем; однако при своей внешней привлекательности она, по словам Уинстона, - «самое глупое существо», с которым когда-либо он был знаком. Глубоко предана партийным идеям, испытывала огромное отвращение к сексу, но еженедельно требовала от Уинстона «исполнения партийного долга» для зачатия ребёнка. После серии неудачных попыток забеременеть она покинула Уинстона.
- Джонс (англ. Jones ), Аро́нсон (англ. Aaronson ) и Ре́зерфорд (англ. Rutherford ) - бывшие высокопоставленные члены внутренней партии. Они были первоначальными лидерами революции, однако позднее обвинены в предательстве революции и арестованы. Под пытками они сознались во всех преступлениях, в которых их обвиняла партия, были помилованы, временно освобождены, однако потом почти сразу повторно осуждены и расстреляны. Во время своей работы Уинстон случайно обнаружил доказательство их невиновности - фотографию участников партийной конференции в Нью-Йорке , на которой они присутствовали. Фотография была сделана в 1960 году, в то время, когда, согласно предъявленным обвинениям, они находились на тайном евразийском аэродроме в Сибири , где общались с представителями евразийской разведки.
Сюжет
Главный герой - Уинстон Смит - живёт в Лондоне, работает в министерстве правды и является членом внешней партии. Он не разделяет партийные лозунги и идеологию и в глубине души сильно сомневается в партии, окружающей действительности и вообще во всём том, в чём только можно сомневаться. Чтобы «выпустить пар» и не совершить безрассудный поступок, он ведёт дневник, в котором старается излагать все свои сомнения. На людях же он старается притворяться приверженцем партийных идей. Однако он опасается, что девушка Джулия, работающая в том же министерстве, шпионит за ним и хочет разоблачить его. В то же время он полагает, что высокопоставленный сотрудник их министерства, член внутренней партии некий О’Брайен также не разделяет мнения партии и является подпольным революционером.
Однажды оказавшись в районе пролов (пролетариев), где члену партии появляться нежелательно, он заходит в лавку старьёвщика Чаррингтона. Тот показывает ему комнату наверху, и Уинстон мечтает пожить там хотя бы недельку. На обратном пути ему встречается Джулия. Смит понимает, что она следила за ним, и приходит в ужас. Он колеблется между желанием убить её и страхом. Однако побеждает страх и он не решается догнать и убить Джулию. Вскоре Джулия в министерстве передаёт ему записку, в которой она признаётся ему в любви. У них завязывается роман, они несколько раз в месяц устраивают свидания, но Уинстона не покидает мысль, что они уже покойники (свободные любовные отношения между мужчиной и женщиной, являющимися членами партии, запрещены партией). Они снимают комнатку у Чаррингтона, которая становится местом их регулярных встреч. Уинстон и Джулия решаются на безумный поступок и идут к О’Брайену и просят, чтобы он принял их в подпольное Братство, хотя сами лишь предполагают, что он в нём состоит. О’Брайен их принимает и даёт им книгу, написанную врагом государства Голдстейном.
Через некоторое время их арестовывают в комнатке у мистера Чаррингтона, так как этот милый старик оказался сотрудником полиции мыслей. В министерстве любви Уинстона долго обрабатывают. Главным палачом, к удивлению Уинстона, оказывается О’Брайен. Сначала Уинстон пытается бороться и не отрекаться от себя. Однако от постоянных физических и психических мучений он постепенно отрекается от себя, от своих взглядов, надеясь отречься от них разумом, но не душой. Он отрекается от всего, кроме своей любви к Джулии. Однако и эту любовь ломает О’Брайен. Уинстон отрекается, предаёт её, думая, что он предал её на словах, разумом, от страха. Однако когда он уже «излечен» от революционных настроений и на свободе, сидя в кафе и попивая джин, он понимает, что в тот момент, когда отрёкся от неё разумом, он отрёкся от неё полностью. Он предал свою любовь. В это время по радио передают сообщение о победе войск Океании над армией Евразии, после чего Уинстон понимает, что теперь он полностью излечился. Теперь он действительно любит партию, любит Большого Брата…
Название
Рабочее название романа, над написанием которого Оруэлл работал на протяжении 1940-х годов, звучало как «Последний человек в Европе» (англ. «The Last Man in Europe» ). Известно, что издатель книги Фредерик Варбург настаивал на смене названия для повышения интереса потенциальных читателей. Причины, по которым автор остановился на названии «1984», до конца не ясны. Наиболее распространённым является мнение, что год действия романа избран простой перестановкой последних двух цифр года написания романа - 1948.
Прообразы
Сам Оруэлл, незадолго до смерти, писал :
Мой роман не направлен против социализма или британской лейбористской партии (я за неё голосую), но против тех извращений централизованной экономики, которым она подвержена и которые уже частично реализованы в коммунизме и фашизме. Я не убеждён, что общество такого рода обязательно должно возникнуть, но я убеждён (учитывая, разумеется, что моя книга - сатира), что нечто в этом роде может быть. Я убеждён также, что тоталитарная идея живёт в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца. Действие книги я поместил в Англию, чтобы подчеркнуть, что англоязычные нации ничем не лучше других и что тоталитаризм, если с ним не бороться, может победить повсюду.
Кроме Голдстейна, руководителями революции являлись Джонс, Аронсон и Резерфорд, которых разоблачили как предателей и контрреволюционеров и в конечном итоге расстреляли . Таким образом Старший Брат остался единственным из вождей революции .
Внешняя политика государства Океания часто менялась. У неё, постоянно находившейся в состоянии войны, приблизительно каждые 4 года происходила смена врага - либо Остазия , либо Евразия . При этом после каждого нового витка войны официальная доктрина повторяла: «Океания воюет с Остазией/Евразией. Океания ВСЕГДА воевала с Остазией/Евразией». Этими словами Оруэлл показывал постоянную смену внешнего врага у СССР - Германия до 1939 года, западные страны с 1939 по 1941, Германия с 1941 по 1945, западные страны с началом «холодной войны» . Работа главного героя состояла в чистке и замене документальных данных. Так, после очередной смены противника, сотрудники министерства правды трудились практически непрерывно целую неделю. После завершения работы «ни один человек на свете документально не докажет, что война с Евразией была» .
Формулой свободы личности становится формула «2 ⋅ 2 = 4 » как символ здравого смысла: «Свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре».
Мир в «1984»
Политическая география
Действие романа происходит в 1984 году в Лондоне - главном городе Военно-воздушной Зоны № 1, (вариант перевода - «Взлётной полосы I» , англ. Airstrip One ), бывшей Великобритании, которая, в свою очередь, является третьей по населению провинцией тоталитарного государства Океания. Океания находится в состоянии перманентной войны с двумя другими тоталитарными сверхдержавами - Евразией и Остазией.
- Океа́ния (англ. Oceania ) занимает третью часть земного шара и включающего Северную и Южную Америку , Великобританию , Южную Африку , Австралию и, собственно, Океанию . В романе ничего не говорится о принадлежности Антарктиды к Океании, однако упоминается, что на этом континенте находятся секретные океанийские полигоны. Государственная идеология - «английский социализм» (ангсоц).
- Евра́зия (англ. Eurasia ) занимает территории Советского Союза , Европы и Турции . Государственная идеология - необольшевизм .
- Оста́зия (англ. Eastasia ) занимает территорию Китая , Японии , Кореи , частично Монголии и Индии . Для наименования государственной идеологии этой страны используется китайское слово, которое Голдстейн в своей книге переводит как «культ смерти» или «стирание личности». Согласно книге Голдстейна, ангсоц, необольшевизм и «культ смерти» имеют много общего - это тоталитарные идеологии, пропагандирующие милитаризм и культ личности вождя.
Вездесущий Большой брат олицетворяет партию, его портреты постоянно изображаются на плакатах и телекранах . Ангсоц требует полного подчинения народа - умственного, нравственного и физического. Для достижения этой цели партия готова отправлять жителей на пытки (см. также Комната 101). Ангсоц представляет собой мастерски сложную систему психологического контроля, который заставляет признаться в мыслепреступлении и предать забвению мятежную мысль, любить только Большого брата и партию.
Целью ангсоца является политический контроль и власть сама по себе, как объясняет О’Брайен Смиту.
Новояз
«Новояз» - особая форма языка и словарного запаса, которые распространяются в Океании. Новый язык формировался по принципу «невозможно сделать (и даже подумать) то, что нельзя выразить словами». Поэтому с каждым новым изданием словаря новояза из него выбрасывались слова и понятия, чуждые господствующей идеологии.
«Каждое сокращение было успехом, ибо чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься».
Зато появлялись новые слова, в основном, сокращения более длинных фраз, что тоже помогало избавиться от многозначности старояза. Например, фраза «идейно крепкий речекряк» означала похвалу человеку, который говорит идеологически выверенно, «без участия высших нервных центров».
Двоемыслие
Министерства
В Лондоне, столице Взлётной полосы I, четыре министерства управления Океании расположены в пирамидальных зданиях (около 300 метров высотой), на фасадах которых можно увидеть три слогана Партии. В связи с тем, что особенности административного устройства Океании в романе не описаны, остаётся неясным, являются ли эти министерства органами центрального правительства, или же это управления соответствующих центральных министерств по провинции Взлётная полоса I государства Океания. Названия министерств на новоязе являются антонимами к их настоящим функциям. «Министерство мира занимается войной, министерство правды - ложью, министерство любви - пытками, министерство изобилия морит голодом» (Часть II, Глава IX).
Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсо-люта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы... «1984» - культовый роман английского писателя Джорджа Оруэлла, ставший каноном жанра антиутопии. В нем страх, отчаянье и борьба против системы, которые вдохновляют на противостояние. Автор изобразил возможное будущее человечества как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом и ненавистью.
«1984» (англ. Nineteen Eighty-Four - «Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый») - роман-антиутопия Джорджа Оруэлла, изданный в 1949 году. Название романа, его терминология и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в романе «1984» тоталитарный режим. Роман «1984», наряду с такими произведениями, как «Мы» Евгения Ивановича Замятина (1920), «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли (1932) и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери (1953), считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии. В 1978 году британский писатель Энтони Бёрджесс написал роман «1985», первая часть которого представляет собой анализ Оруэлловского «1984». Первыми названиями романа «1984» были «Последний человек в Европе» и «Live and Died» («Живые и умершие»).
Цитаты из книги Джордж Оруэлл - 1984
«СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ»
«Часто ли и по какому расписанию подключается к твоему кабелю полиция мыслей — об этом можно было только гадать. Не исключено, что следили за каждым — и круглые сутки. Во всяком случае, подключиться могли когда угодно. Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают.»
«ВОЙНА — ЭТО МИР
СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО
НЕЗНАНИЕ — СИЛА»
«В них помещались четыре министерства, весь государственный аппарат: министерство правды, ведавшее информацией, образованием, досугом и искусствами; министерство мира, ведавшее войной; министерство любви, ведавшее охраной порядка, и министерство изобилия, отвечавшее за экономику.»
«Министерство любви внушало страх. В здании отсутствовали окна.»
«Любопытно: он не только потерял способность выражать свои мысли, но даже забыл, что ему хотелось сказать.»
«Как обратишься к будущему, если следа твоего и даже безымянного слова на земле не сохранится?»
«Последствия любого поступка содержатся в самом поступке.»
«Когда не можешь обратиться к посторонним свидетельствам, теряют четкость даже очертания собственной жизни. Ты помнишь великие события, но возможно, что их и не было; помнишь подробности происшествия, но не можешь ощутить его атмосферу; а есть и пустые промежутки, долгие и не отмеченные вообще ничем.»
«Если партия может запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, — это пострашнее, чем пытка или смерть.»
«Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».»
«Атмосфера мышления станет иной. Мышления в нашем современном значении вообще не будет. Правоверный не мыслит — не нуждается в мышлении.»
«Партия стремилась убить половой инстинкт, а раз убить нельзя, то хотя бы извратить и запачкать.»
«Предоставленные сами себе, как скот на равнинах Аргентины, они всегда возвращались к тому образу жизни, который для них естествен, — шли по стопам предков. Они рождаются, растут в грязи, в двенадцать лет начинают работать, переживают короткий период физического расцвета и сексуальности, в двадцать лет женятся, в тридцать уже немолоды, к шестидесяти обычно умирают. Тяжелый физический труд, заботы о доме и детях, мелкие свары с соседями, кино, футбол, пиво и, главное, азартные игры — вот и все, что вмещается в их кругозор. Управлять ими несложно.» ... «Считается нежелательным, чтобы пролы испытывали большой интерес к политике. От них требуется лишь примитивный патриотизм — чтобы взывать к нему, когда идет речь об удлинении рабочего дня или о сокращении пайков. А если и овладевает ими недовольство — такое тоже бывало, — это недовольство ни к чему не ведет, ибо из-за отсутствия общих идей обращено оно только против мелких конкретных неприятностей. Большие беды неизменно ускользали от их внимания. » ... «Как гласит партийный лозунг: «Пролы и животные свободны».»
«Самое характерное в нынешней жизни — не жестокость ее и не шаткость, а просто убожество, тусклость, апатия.»
«Даже у партийца большая часть жизни проходит вне политики: корпишь на нудной службе, бьешься за место в вагоне метро, штопаешь дырявый носок, клянчишь сахариновую таблетку, заканчиваешь окурок.»
«Партийный идеал — это нечто исполинское, грозное, сверкающее: мир стали и бетона, чудовищных машин и жуткого оружия, страна воинов и фанатиков, которые шагают в едином строю, думают одну мысль, кричат один лозунг, неустанно трудятся, сражаются, торжествуют, карают — триста миллионов человек — и все на одно лицо. В жизни же — города-трущобы, где снуют несытые люди в худых башмаках, ветхие дома девятнадцатого века, где всегда пахнет капустой и нужником.»
«Прошлое не просто меняется, оно меняется непрерывно.»
«Я понимаю КАК; не понимаю ЗАЧЕМ.»
«Он задумался, как задумывался уже не раз, а не сумасшедший ли он сам. Может быть, сумасшедший тот, кто в меньшинстве, в единственном числе. Когда-то безумием было думать, что Земля вращается вокруг Солнца; сегодня — что прошлое неизменяемо. Возможно, он один придерживается этого убеждения, а раз один, значит — сумасшедший.»
«Ересь из ересей — здравый смысл.»
«Если и прошлое и внешний мир существуют только в сознании, а сознанием можно управлять — тогда что?»
«Партия велела тебе не верить своим глазам и ушам.»
«Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует.»
«У члена партии нет свободного времени, и наедине с собой он бывает только в постели. Предполагается, что, когда он не занят работой, едой и сном, он участвует в общественных развлечениях; все, в чем можно усмотреть любовь к одиночеству, — даже прогулка без спутников — подозрительно. Для этого в новоязе есть слово: саможит — означает индивидуализм и чудачество.»
«Разными дорогами ходить домой не запрещалось, но если узнает полиция мыслей, этого достаточно, чтобы тебя взяли на заметку.»
«Лотерея с ее еженедельными сказочными выигрышами была единственным общественным событием, которое волновало пролов. Вероятно, миллионы людей видели в ней главное, если не единственное дело, ради которого стоит жить. Это была их услада, их безумство, их отдохновение, их интеллектуальный возбудитель.»
«При отсутствии настоящей связи между отдельными частями Океании устроить это не составляло труда.»
«Охота за книгами и уничтожение велись в кварталах пролов так же основательно, как везде. Едва ли в целой Океании существовал хоть один экземпляр книги, изданной до 1960 года.»
«— Я не знал, что это церковь, — сказал он.
— Вообще-то их много осталось, — сказал старик, — только их используют для других нужд.»
«В критические минуты человек борется не с внешним врагом, а всегда с собственным телом. »
«Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом»
«Если соблюдаешь мелкие правила, можно нарушать большие.»
«Умный тот, кто нарушает правила и все-таки остается жив.»
«В отличие от Уинстона она поняла смысл пуританства, насаждаемого партией. Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а значит, должен быть по возможности уничтожен. Еще важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо ее можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю. »
«Когда спишь с человеком, тратишь энергию; а потом тебе хорошо и на все наплевать. Им это — поперек горла. Они хотят, чтобы энергия в тебе бурлила постоянно. Вся эта маршировка, крики, махание флагами — просто секс протухший. Если ты сам по себе счастлив, зачем тебе возбуждаться из-за Старшего Брата, трехлетних планов, двухминуток ненависти и прочей гнусной ахинеи? »
«Между воздержанием и политической правоверностью есть прямая и тесная связь. Как еще разогреть до нужного градуса ненависть, страх и кретинскую доверчивость, если не закупорив наглухо какой-то могучий инстинкт, дабы он превратился в топливо? Половое влечение было опасно для партии, и партия поставила его себе на службу.»
«Ракеты, падающие на Лондон, может быть, пускает само правительство, чтобы держать людей в страхе. Ему такая мысль просто не приходила в голову.»
«До чего легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях. В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, не способным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и, мало интересуясь общественными событиями, не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. Они глотают все подряд, и то, что они глотают, не причиняет им вреда, не оставляет осадка, подобно тому как кукурузное зерно проходит непереваренным через кишечник птицы.»
«Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит — пусть это ничего не дает, — ты все равно их победил. »
«Чувств твоих они изменить не могут; если на то пошло, ты сам не можешь их изменить, даже если захочешь. Они могут выяснить до мельчайших подробностей все, что ты делал, говорил и думал, но душа, чьи движения загадочны даже для тебя самого, остается неприступной.»
«Братство нельзя истребить потому, что оно не организация в обычном смысле. Оно не скреплено ничем, кроме идеи, идея же неистребима. Вам не на что будет опереться, кроме идеи.»
«Главная цель современной войны (в соответствии с принципом двоемыслия эта цель одновременно признается и не признается руководящей головкой внутренней партии) — израсходовать продукцию машины, не повышая общего уровня жизни »
«Иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве.»
«Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счете сделать его разумнее. Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его — удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления. »
«От любого, пусть самого незаметного члена партии требуется знание дела, трудолюбие и даже ум в узких пределах, но так же необходимо, чтобы он был невопрошающим невежественным фанатиком и в душе его господствовали страх, ненависть, слепое поклонение и оргиастический восторг. Другими словами, его ментальность должна соответствовать состоянию войны.»
«Неважно, идет ли война на самом деле, и, поскольку решительной победы быть не может, неважно, хорошо идут дела на фронте или худо. Нужно одно: находиться в состоянии войны.»
«Все три державы следуют — или уверяют себя, что следуют, — одной стратегии. Идея ее в том, чтобы посредством боевых действий, переговоров и своевременных изменнических ходов полностью окружить противника кольцом военных баз, заключить с ним пакт о дружбе и сколько-то лет поддерживать мир, дабы усыпить всякие подозрения. Тем временем во всех стратегических пунктах можно смонтировать ракеты с атомными боевыми частями и наконец нанести массированный удар, столь разрушительный, что противник лишится возможности ответного удара. Тогда можно будет подписать договор о дружбе с третьей мировой державой и готовиться к новому нападению.»
«В прошлом война была одним из главных инструментов, не дававших обществу оторваться от физической действительности. Во все времена все правители пытались навязать подданным ложные представления о действительности ; но иллюзий, подрывающих военную силу, они позволить себе не могли.»
«Таким образом, война, если подходить к ней с мерками прошлых войн, — мошенничество. Она напоминает схватки некоторых жвачных животных, чьи рога растут под таким углом, что они не способны ранить друг друга. Но хотя война нереальна, она не бессмысленна. Она пожирает излишки благ и позволяет поддерживать особую душевную атмосферу, в которой нуждается иерархическое общество. Ныне, как нетрудно видеть, война — дело чисто внутреннее. В прошлом правители всех стран, хотя и понимали порой общность своих интересов, а потому ограничивали разрушительность войн, воевали все-таки друг с другом, и победитель грабил побежденного. В наши дни они друг с другом не воюют. Войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны — не избежать захвата своей территории, а сохранить общественный строй. Поэтому само слово «война» вводит в заблуждение.»
«Книга завораживала его, а вернее, укрепляла. В каком-то смысле книга не сообщила ему ничего нового — но в этом-то и заключалась ее прелесть. Она говорила то, что он сам бы мог сказать, если бы сумел привести в порядок отрывочные мысли. Она была произведением ума, похожего на его ум, только гораздо более сильного, более систематического и не изъязвленного страхом. Лучшие книги, понял он, говорят тебе то, что ты уже сам знаешь. »
«Когда изобрели печать, стало легче управлять общественным мнением ; радио и кино позволили шагнуть в этом направлении еще дальше. А с развитием телевизионной техники, когда стало возможно вести прием и передачу одним аппаратом, частной жизни пришел конец »
«Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что они угнетены. Больше того, они даже не сознают, что угнетены, пока им не дали возможности сравнивать.»
«Первая и простейшая ступень дисциплины, которую могут усвоить даже дети, называется на новоязе самостоп. Самостоп означает как бы инстинктивное умение остановиться на пороге опасной мысли.»
«Если, например, сегодня враг — Евразия (или Остазия, неважно, кто), значит, она всегда была врагом. А если факты говорят обратное, тогда факты надо изменить. Так непрерывно переписывается история.»
«В нашем обществе те, кто лучше всех осведомлен о происходящем, меньше всех способны увидеть мир таким, каков он есть.»
«Министерство мира занимается войной, министерство правды — ложью, министерство любви — пытками, министерство изобилия морит голодом.»
«Лишь примирение противоречий позволяет удерживать власть неограниченно долго.»
«Если человеческое равенство надо навсегда сделать невозможным, если высшие, как мы их называем, хотят сохранить свое место навеки, тогда господствующим душевным состоянием должно быть управляемое безумие .»
«Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен.»
«Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым»
«Может быть, человек не так нуждается в любви, как в понимании.»
«Партия ищет власти не ради нее самой, а ради блага большинства. Ищет власти, потому что люди в массе своей — слабые, трусливые создания, они не могут выносить свободу, не могут смотреть в лицо правде, поэтому ими должны править и систематически их обманывать те, кто сильнее их. Что человечество стоит перед выбором: свобода или счастье, и для подавляющего большинства счастье — лучше. Что партия — вечный опекун слабых, преданный идее орден, который творит зло во имя добра, жертвует собственным счастьем ради счастья других.»
«Диктатуру учреждают не для того, чтобы охранять революцию; революцию совершают для того, чтобы установить диктатуру. »
«Как человек утверждает свою власть над другим?
Уинстон подумал.
— Заставляя его страдать
, — сказал он.
Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную? Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать. В том, чтобы разорвать сознание людей на куски и составить снова в таком виде, в каком вам угодно.
»
Интересные факты:
* Знаменитая формула «дважды два равняется пяти» Оруэллу пришла на ум, когда он услышал советский лозунг «пятилетку в четыре года».
* В 2009 году онлайновый магазин Amazon удалённо стёр книги писателя Джорджа Оруэлла с устройств для чтения электронных документов Kindle. Пользователи лишились электронных копий романов «1984» и «Скотный двор», на распространение которых, как выяснилось, у компании нет прав.
* Роман «1984» занимает восьмое место в списке «200 лучших книг по версии BBC» (2003).
* В 2009 году газета The Times включила роман «1984» в список 60 лучших книг, опубликованных за последние 60 лет, а журнал Newsweek поставил роман на второе место в списке ста лучших книг всех времён и народов. При этом роман Маргарет Митчелл «Унесённые ветром» удостоен в списке 16-го места, а Библия заняла 41-е место.
* Книга была запрещена в СССР до 1988 года. В Философском энциклопедическом словаре 1983 года сказано: «За идейное наследие Оруэлла ведут острую борьбу как реакционные, ультраправые силы, так и мелкобуржуазные радикалы».
* Роман стал основой оперы Лорина Маазеля, её мировая премьера состоялась в Ковент-Гардене в 2005.
* В 2017 году книга стала бестселлером в США, возглавив рейтинг продаж на Amazon. Это произошло после заявления советника нового президента США Дональда Трампа Келлиэнн Конуэй о том, что говоривший о рекордном количестве зрителей на инаугурации (утверждение не соответствовало истине) пресс-секретарь президента Шон Спайсер не врал, а приводил "альтернативные факты".
Джоржд Оруэлл и его бессмертные произведения «Скотный двор» («Звериная ферма») и «1984» – настоящие памятники, которые могут служить незаменимым пособием для изучения азов тоталитарного режима и содержат описание всех его ключевых методов и практик. Каждый из них – это выстраданные, пережитые на собственном опыте и горько осознаваемые автором черты современного ему мира. Сегодня мы поговорим немного о том, что заставляло Оруэлла творить свои антиутопии, изучим основные признаки тоталитарных режимов на примере романа «1984» и попробуем применить полученные знания на практике, проводя аналогии с реалиями сегодняшнего дня.
Большие надежды и разочарования Джорджа Оруэлла
Джордж Оруэлл (или Эрик Артур Блэр — это его настоящее имя) — британский подданный, родившийся в Индии. Именно Англия стала страной, вдохновившей Маркса на изучение труда фабричных рабочих и ставшей лабораторией для знаменитого «Капитала». Оруэлл был идейным последователем его учения, считавшим своим долгом обеспечить возможность справедливого вознаграждения и гарантии отдыха трудящихся и внести посильный вклад в дело установления мирового господства пролетариата. С этой целью Оруэлл участвовал в освободительной войне в Испании. Вряд ли он пожалел о своих буднях на фронте, но эти дни стали тяжелейшим опытом в его жизни, который заставил его пересмотреть свои идеалистические взгляды на социализм и коммунизм. Самые яркие события этого отрезка биографии Оруэлла он запечатлел в романе «Памяти Каталонии» (1937), а также своем эссе «Воспоминания о войне» (1942, далее — эссе).
Война лишена какой бы то ни было романтики, война – это тяжелый, неблагодарный труд, это грязь во всех смыслах этого слова.
«Вши — это вши, а бомбы — это бомбы, хоть ты и дерешься за самое справедливое дело на свете» (1).
Первое, что вспоминает автор в своем эссе – «повсюду тебя преследуют отвратительные запахи человеческого происхождения». Оруэлл подробно описывает казарменный сортир и признается, что он «внес свою лепту в разрушение моих иллюзий насчет гражданской войны в Испании». Сортиры, пот, кровь, гниение, увечья, трупы … Что может быть страшнее этих военных атрибутов? Еще большее отвращение и физическое неприятие вызывают моральные нечистоты. Пропаганда, несправедливость, глобальная ложь – этот лик войны становится самым невыносимым для Оруэлла. Он с горечью осознает, что самое справедливое дело может пользоваться самыми несправедливыми методами, и совсем не готов с этим мириться – об этом он неустанно пишет:
«Что касается широких масс, то их мнения, необычайно быстро меняющиеся в наши дни, их чувства можно регулировать, как струю воды из крана, все это результат гипнотического воздействия радио и телевидения. У интеллигентов подобные метаморфозы, я думаю, скорее вызваны заботами о личном благополучии и просто о физической безопасности. В любую минуту они могут оказаться и «за» войну, и «против» войны, ни в том, ни в другом случае отчетливо не представляя себе, что она такое» (2).
«Я мало видел жестокостей на войне в Испании <…>. Что меня поразило и продолжает поражать — так это привычка судить о жестокостях, веря в них или подвергая их сомнениям, согласно политическим предпочтениям судящих. Все готовы поверить в жестокости, творимые врагом, и никто – в творимые армией, которой сочувствуют; факты при этом просто не принимаются во внимание»(3).
«Помнится, я как-то сказал Артуру Кёстлеру: «История в 1936 году остановилась», — и он кивнул, сразу поняв, о чем речь. Оба мы подразумевали тоталитаризм – в целом и особенно в тех частностях, которые характерны для гражданской войны в Испании. Еще смолоду я убедился, что нет события, о котором правдиво рассказала бы газета, но лишь в Испании я впервые наблюдал, как газеты умудряются освещать происходящее так, что их описания не имеют к фактам ни малейшего касательства, — было бы даже лучше, если бы они откровенно врали. Я читал о крупных сражениях, хотя на деле не прозвучало ни выстрела, и не находил ни строки о боях, когда погибали сотни людей. Я читал о трусости полков, которые в действительности проявляли отчаянную храбрость, и о героизме победоносных дивизий, которые находились за километры от передовой, а в Лондоне газеты подхватывали все эти вымыслы, и увлекающиеся интеллектуалы выдумывали глубокомысленные теории, основываясь на событиях, каких никогда не было. В общем, я увидел, как историю пишут, исходя не из того, что происходило, а из того, что должно было происходить согласно различным партийным «доктринам»»(4).
Все эти события оставили неизгладимый отпечаток в памяти Оруэлла. Отныне он стал противником не только угнетающего пролетариат капитализма, но главное – лицемерных и извращенных форм псевдосоциалистических государств – фашизма и русского социализма, в основе которых лежит истинный террор и угнетение личности своих граждан.
Именно эти мотивы и послужили отправной точкой для создания его бессмертных произведений «Скотный двор» и «1984». Если первый роман в красках описывает революционный процесс смены режима и установления и постепенного извращения диктатуры социального государства, то второй роман описывает жизнь тоталитарного государства в его расцвете.
Значительное количество свидетельств говорит о том, что прототипом Океании является Советский союз, а Большого Брата (или «Старшего Брата»– в переводе В. Голышева) – Иосиф Сталин. Как современные автору, так и нам, иллюстрации изображают неустанного наблюдателя непременно «при усах» и с очевидным сходством с Иосифом Виссарионовичем.
Именно идеологическим врагом рисовала английского писателя и советская разведка.
Однако оставим это безапелляционное обвинение в изобличении Оруэллом сталинского режима в советском прошлом. Безусловно, Оруэлл ненавидел всей душой режим, установившийся в Советском Союзе и черпал огромное количество ужасающих примеров именно из советской действительности. Но фашизм, испанский коммунизм, вырождающийся английский социализм он ненавидел не меньше. В одном из своих писем Оруэлл объясняет свою мотивацию создания «1984»:
«Мой новый роман не является нападкой на социализм или Британскую лейбористскую партию, которую я поддерживаю… Я уверен, что тоталитаристские идеи имеют корни в умах интеллектуалов и пытался довести эти идеи до их логического конца. События книги происходят в Британии именно для того, чтобы показать, что англоязычные страны ничуть не лучше, чем какие-либо другие, и что тоталитаризм, если против него не бороться, достигнет триумфа повсюду» (5).
Задачей его произведения было не столько обличение существующих и современных автору режимов, сколько направленное потомкам в отдаленное будущее предостережение о том, во что могут «выродиться» самые благие и либеральные намерения в деле построения государства всеобщего благосостояния и справедливости. На понимание современников он и не рассчитывал, чувствуя себя чужим в своем времени. Об этом он признавался в своем «Небольшом стихотворении»»: «…I wasn’t born for an age like this» (A little poem, 1935).
Похоже, Оруэлл был прав, ведь в XXI веке его труды стали особенно популярными. Действительно, сегодня многие термины, введенные писателем, стали не только емкими обозначениями ключевых атрибутов тоталитарного государства, но и прочно вошли в повседневный лексикон для описания будничных явлений современной политики. Словами героев «1984» и цитатами из произведения мы опишем «самый сок» тоталитаризма. Надеемся, это сподвигнет вас не только освежить в памяти многие моменты романа, но и порефлексировать на эту тему.
Тоталитарный пэчворк
Б ольшой Брат или Старший Брат
«На каждой площадке со стены глядело все то же лицо. Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни встал, глаза тебя не отпускали. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ — гласила подпись»(6)ⓘ Здесь и далее постраничные ссылки на Оруэлл, Джордж. 1984: [роман] / Джордж Оруэлл; [пер с англ. – В. Голышева] – Москва: АСТ, 2015. – 351 с. .
«С каждого заметного угла смотрит лицо черноусого».
«На монетах, на марках, на книжных обложках, на знаменах, плакатах, на сигаретных пачках – повсюду. Всюду тебя преследуют эти глаза и обволакивает голос. Во сне и наяву, на работе и за едой, на улице и дома, в ванной, в постели, — нет спасения. Нет ничего твоего, кроме нескольких кубических сантиметров в черепе»(7).
«Старший Брат — это образ, в котором партия желает предстать перед миром. Назначение его — служить фокусом для любви, страха и почитания, чувств, которые легче обратить на одно лицо, чем на организацию. Под Старшим Братом — внутренняя партия; численность ее ограничена шестью миллионами – чуть меньше двух процентов населения…»(8).
В ойна
«Война, однако, уже не то отчаянное противоборство, каким она была в первой половине XXвека. Это военные действия с ограниченными целями, причем противники не в состоянии уничтожить друг друга, материально в войне не заинтересованы и не противостоят друг другу идеологически»(9).
«Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и всех продуктов человеческого труда. Главная цель современной войны – израсходовать продукцию машины, не повышая общего уровня жизни. Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его – удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления»(10).
«Одновременно, благодаря ощущению войны, а следовательно опасности, передача всей власти маленькой верхушке представляется естественным, необходимым условием выживания»(11).
«Как администратор, член внутренней партии нередко должен знать, что та или иная военная сводка не соответствует истине, нередко ему известно, что вся война – фальшивка и либо вообще не ведется, либо ведется совсем не с той целью, которую декларируют»(12).
«В прошлом правители всех стран, хотя и понимали общность своих интересов, а потому ограничивали разрушительность войн, воевали все-таки друг с другом, и победитель грабил побежденного. В наши дни они друг с другом не воюют. Войну ведет правящая группа против своих подданных, и цель войны — не избежать захвата своей территории, а сохранить общественный строй. Поэтому само слово «война» вводит в заблуждение». Мы, вероятно, не погрешим против истины, если скажем, что, сделавшись постоянной, война перестала быть войной»(13).
Д воемыслие
«Партия говорит, что Океания никогда не заключала союза с Евразией. Он, Уинстон Смит, знает, что Океания была в союзе с Евразией всего четыре года назад. Но где хранится это знание? Только в его уме, а он, так или иначе, скоро будет уничтожен. И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». И, однако, прошлое, по природе своей изменяемое, изменению никогда не подвергалось. То, что истинно сейчас, истинно от века и на веки вечные. Все очень просто. Нужна всего-навсего непрерывная цепь побед над собственной памятью. Это называется «покорение действительности»; на новоязе — «двоемыслие».
«Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия невозможна и что партия – блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применить этот процесс к самому процессу – вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не осознавать, что занимаешься самогипнозом. И даже слово «двоемыслие» не поймёшь, не прибегнув к двоемыслию»(14).
Д емонстрации
«Трудящиеся покинули заводы и учреждения и со знаменами прошли по улицам, выражая благодарность Старшему Брату за новую счастливую жизнь под его мудрым руководством»(15).
М инистерство правды (см. также «Прошлое»)
«В самой большой секции документального отдела работали люди, чьей единственной задачей было выискивать и собирать все экземпляры газет, книг и других изданий, подлежащих уничтожению и замене»(16).
«И где-то, непонятно где, анонимно, существовал руководящий мозг, чертивший политическую линию, в соответствии с которой одну часть прошлого надо было сохранить, другую фальсифицировать, а третью уничтожить без остатка»(17).
М ыслепреступление
«Ему казалось, что только теперь, вернув себе способность выражать мысли, сделал он бесповоротный шаг. Последствия любого поступка содержатся в самом поступке. Он написал:
Мыслепреступление не влечет за собой смерть:
мыслепреступление ЕСТЬ смерть».«Как мы уже видели на примере слова «свободный», некоторые слова, прежде имевшие вредный смысл, иногда сохранялись ради удобства — но очищенными от нежелательных значений. Бесчисленное множество слов, таких как «честь», «справедливость», «мораль», «интернационализм», «демократия», «религия», «наука», просто перестали существовать. Их покрывали и тем самым отменяли несколько обобщающих слов. Например, все слова, группировавшиеся вокруг понятий свободы и равенства, содержались в одном слове «мыслепреступление», а слова, группировавшиеся вокруг понятий рационализма и объективности, — в слове «старомыслие». Большая точность была бы опасна. По своим воззрениям член партии должен был напоминать древнего еврея, который знал, не вникая в подробности, что все остальные народы поклоняются «ложным богам». Ему не надо было знать, что имена этих богов — Ваал, Осирис, Молох, Астарта и т. д.; чем меньше он о них знает, тем полезнее для его правоверности…».
«Мы враги партии. Мы не верим в принципы ангсоца. Мы мыслепреступники».
Н овояз
«Вы, вероятно, думаете, что наша задача – придумывать новые слова. Ничуть не бывало. Мы уничтожаем слова десятками, сотнями ежедневно. Неужели вам не понятно, что задача новояза – сузить горизонты мысли? В конце концов мы делаем мыслепреступление попросту невозможным — для него не останется слов. Каждое необходимое понятие будет выражаться одним-единственным словом, значение слова будет строго определено, а побочные значения упразднены и забыты… С каждым годом все меньше и меньше слов, все уже и уже границы мысли»(18).
«Мышления в нашем современном значении не будет. Правоверный не мыслит – не нуждается в мышлении. Правоверность – состояние бессознательное»(19).
Видео по теме
П обеда
«Грядущая победа – догмат веры»(20).
«Три державы не только не могут покорить одна другую, но не получили бы от этого никакой выгоды. Напротив, покуда они враждуют, они подпирают друг друга подобно трем снопам. И как всегда правящие группы трех стран и осознают и одновременно не осознают, что делают. Они посвятили себя завоеванию мира, но вместе с тем понимают, что война должна длиться постоянно, без победы»(21).
«Война всегда была стражем здравого рассудка, и, если говорить о правящих классах, вероятно, главным стражем. Пока войну можно было выиграть или проиграть, никакой правящий класс не имел права вести себя совсем безответственно. Но когда война становится буквально бесконечной, она перестает быть опасной»(22).
Победа олицетворяет не только недостижимый идеал и догмат веры, но и все прочие неморальные стимулирующие, одурманивающие вещества. Кофе, сигареты и джин –все как один носят это гордое название – «Победа» — это все то, что мотивирует вас сохранять смелость и бодрость жить дальше.
П ролы
Конечно «пролы», в английском варианте «proles» — не что иное, как сокращение от «пролетариат». Будет полезно вспомнить происхождение этого слова. От лат. Proletarius – не имущие, имеющие только «proles» — с латинского «потомство». Именно такими, неимущими, и рисует Оруэлл большую часть населения Океании.
«Если есть надежда (писал Уинстон), то она в пролах» (23).
«Если есть надежда, то больше ей негде быть: только в пролах, в этой клубящейся на государственных задворках массе, которая составляет восемьдесят пять процентов населения Океании, может родиться сила, способная уничтожить партию. (…) Пролам, если бы только они могли осознать свою силу, заговоры ни к чему. Им достаточно встать и встряхнуться – как лошадь стряхивает мух. Стоит им захотеть, и завтра утром они разнесут партию в щепки» (24).
«Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются»(25).
«Тяжелый физический труд, заботы о доме и детях, мелкие ссоры с соседями, кино, футбол, пиво, и главное — азартные игры — вот и все, что вмещается в их кругозор. Считается нежелательным, чтобы пролы испытывали большой интерес к политике. От них требуется лишь примитивный патриотизм – чтобы взывать к нему, когда речь идет об удлинении рабочего дня или о сокращении пайков. А если и овладевает ими недовольство – такое тоже бывало, — это недовольство ни к чему не ведет, ибо из-за отсутствия общих идей обращено оно только против мелких конкретных неприятностей»(26).
«Как гласит партийный лозунг «Пролы и животные свободны»»(27).
П рошлое или «зыбкое» прошлое
«Если партия может запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, — это пострашнее, чем пытка или смерть»(28).
«Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, – тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым»(29).
«Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее. Историю, как старый пергамент, выскабливали начисто и писали заново – столько раз, сколько нужно. Номер «Таймс», который из-за политических переналадок и ошибочных пророчеств Старшего Брата перепечатывался, быть может, десяток раз, все равно датирован в подшивке прежним числом, и нет в природе ни единого опровергающего экземпляра»(30).
С татистика
«Статистика в первоначальном виде – такая же фантазия, как и в исправленном. Чаще всего требуется, чтобы ты высасывал ее из пальца. Например, министерство изобилия предполагало выпустить в 4-м квартале 145 миллионов пар обуви. Сообщают, что реально произведено 62 миллиона. Уинстон же, переписывая прогноз, уменьшил плановую цифру до 57 миллионов – чтобы план, как всегда, оказался перевыполненным. Во всяком случае, 62 миллиона ничуть не ближе к истине, чем 57 миллионов или 145. Весьма вероятно, что обуви вообще не произвели. Еще вероятнее, что никто не знает, сколько ее произвели, и, главное, не желает знать. Известно только одно: каждый квартал на бумаге производят астрономическое количество обуви, между тем как половина населения Океании ходит босиком. То же самое – с любым документированным фактом, крупным и мелким. Все расплывается в призрачном мире, и даже сегодняшнее число едва ли определишь»(31).
«Телекран все извергал сказочную статистику. По сравнению с прошлым годом стало больше еды, больше одежды, больше домов, больше мебели, больше кастрюль, больше топлива, больше кораблей, больше вертолетов, больше книг, больше новорожденных – всего больше, кроме болезней, преступлений и сумасшествия. С каждым годом, с каждой минутой все и вся стремительно поднимается к новым и новым высотам»(32).
Т елекран
«Телекран работал и на прием и передачу. Он ловил каждое слово… (…) Конечно, никто не знал, наблюдают за ним в данную минуту или нет. Приходилось жить – и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают»(34).
Э кономия и товарный дефицит
«…дома никакой еды не было – кроме ломтя черного хлеба, который надо было поберечь до завтрашнего утра»(35).
«В партийных магазинах вечно исчезал то один обиходный товар, то другой. То пуговицы сгинут, то штопка, то шнурки…»(36).
«Сколько он себя помнил, еды никогда не было вдоволь, никогда не было целых носков и белья, мебель всегда была обшарпанной и шаткой, комнаты – нетопленными, поезда в метро – переполненными, дома – обветшалыми, хлеб – темным, кофе – гнусным, чай – редкостью, сигареты – считанными: ничего дешевого и в достатке, кроме синтетического джина. Конечно, тело старится и все для него становится не так, но, если тошно тебе от неудобного, грязного, скудного житья, от нескончаемых зим, от заскорузлых носков, вечно неисправных лифтов, от ледяной воды, шершавого мыла, от сигареты, распадающейся в пальцах, от резкого вкуса пищи, не означает ли это, что такой уклад жизни ненормален?»(37).
Оруэлл и современность
Перечитывая Оруэлла, удивляешься, насколько точно и прочно многие вещи вошли в нашу современную жизнь. Можно считать, что поиски аналогии рассмотренных понятий – это фантастика или даже паранойя, а можно считать Оруэлла пророком.
Бесконечная война давно стала реальностью, с тех пор как мир узнал такие явления, как терроризм, организованная преступность и коррупция. Им можно бесконечно объявлять войну, направлять колоссальные средства на борьбу с этими явлениями, оправдывать ими многие нелицеприятные политические решения, но победить — невозможно.
Назойливый телекран ежедневно изливает тонны информации, далекой от действительности и политически ангажированной, а новые исторические факты или разоблачения давно поколебали картину мира, казалось бы, прочно сложившуюся на школьных уроках истории. «Двоемыслие» поработило сотрудников СМИ — министерств правды, и те, что еще вчера были учеными-историками, сегодня опускаются до третьесортных ток-шоу, в которых отрекаются и от истории, и от науки, и от истины.
Видеолекторий
Каждый решает для себя — принять ли эту реальность как данность и приспосабливаться к этим проявлениям современного мира или бороться с ними. Если вы выбрали путь Дон Кихота, то пусть вас ободряет все тот же Оруэлл, хотя его герой так и не смог сохранить себя и был «исправлен» системой… :
«Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит, ты все равно их победил» (38).
«Если ты в меньшинстве – и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен»(39).
Герой 1984 Уинстон посвятил свой дневник будущему поколению с надеждой:
«Будущему или прошлому – времени, когда мысль свободна, люди отличаются друг от друга и живут не в одиночку, времени, где правда есть правда и былое не превращается в небыль. От эпохи одинаковых, эпохи одиноких, от эпохи Старшего Брата, от эпохи двоемыслия – привет!»(40).
Отправим и мы свой привет светлому будущему!
Ссылки на источники
Вспоминая войну в Испании// Оруэлл, Джордж. Скотный двор. Памяти Каталонии.1984.Эссе/ Джордж Оркэлл. – М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 504 Там же. С. 506. Там же. С. 508. Там же. С. 513.
Письмо Оруэлла Френсису Хенсону от 16.07.1949 г. Цит. по: Голозубов А. Волк и овца: мифы Джорджа Оруэлла // Оруэлл, Джордж. Скотный двор. Памяти Каталонии.1984.Эссе/ Джордж Оруэлл. – М.: АСТ: Астрель, 2011. С.17. С. 4. С. 31. С. 233. С. 206. С. 212. С. 213. С. 214. С.222. С. 40. С. 65. C. 45. С. 48. С.58-59. С. 60. С. 214. С. 219, 220. С. 221 С. 77. С. 78. С. 79. С. 80. С. 81. С. 38. С. 39. С. 45. С. 46. С. 67. С. 4. С. 5. С. 7. С. 55. С. 67. С.184. С. 244.
Оруэлл, Джордж. 1984: [роман] / Джордж Оруэлл; [пер с англ. – В. Голышева] – Москва: АСТ, 2015. С. 32.
Обложка: Кадр из фильма «1984» (1956 г.).
Роман Оруэлла "1984", краткое содержание которого есть в этой статье, - знаменитая антиутопия английского писателя. Произведение было впервые опубликовано в 1949 году. Сегодня его название, а также терминология, употреблявшаяся автором, стали нарицательными. Их часто употребляют для обозначения общественного уклада, который напоминает тоталитарное общество, описанное автором. Роман часто подвергался цензуре, особенно в социалистических странах, и критике, чаще всего со стороны левых движений на Западе.
Первая часть
Роман Оруэлла "1984", краткое содержание которого вы сейчас читаете, начинается с событий в Лондоне в 1984 году. Страна относится к провинции Океания. Главный герой - неказистый 39-летний Уинстон Смит. Он работает в Министерстве правды.
В самом начале романа Джорджа Оруэлла "1984", краткое содержание которого приведено на странице, он поднимается по лестнице в свою квартиру. В вестибюле висит плакат, на котором изображено огромное грубое лицо с черными и густыми бровями. Подпись под ним: "Старший Брат смотрит на тебя". Она станет рефреном ко всему роману, будет часто употребляться в произведениях и в обычной жизни после успеха книги Оруэлла.
Комната Смита ничем не отличается от жилья большинства обитателей Англии того времени. В стену вмонтирован огромный телеэкран, который нельзя выключить, он работает круглосуточно. Причем и на прием, и на передачу. Скрупулезно работающая полиция мыслей может подслушать каждое слово, увидеть каждое движение любого гражданина страны.
Окна квартиры Смита выходят прямо на фасад министерства, который также украшают плакаты. На них можно увидеть парадоксальные надписи, правда, в верности которых уже никто не сомневается. "Война - это мир. Незнание - это сила. Свобода - это рабство".
Дневник Смита
В самом начале романа Оруэлла "1984", краткое содержание которого можно узнать из этой статьи, мы узнаем, что главный герой решает вести дневник. В то время это смертельно опасная затея, которая может завершиться приговором о высшей мере наказания или ссылкой в каторжные лагеря. Но ему это жизненно необходимо, Уинстон хочет собрать все свои мысли и зафиксировать их.
При этом он не тешит себя надеждой, что когда-нибудь о дневнике узнают будущие поколения. Смит убежден, что полиция рано или поздно до него доберется, потому что мыслепреступление жестоко карается. Но даже в такой ситуации он решается на риск.
Не зная с чего начать, Смит вспоминает утро в его министерстве, которое традиционно началось с двухминутки ненависти. Как и всегда, объектом двухминуток был Голдстейн. Его называли осквернителем партийной чистоты и главным изменником.
В романе Джорджа Оруэлла "1984", краткое содержание которого здесь приведено, рассказывается, что Уинстон встретил во время двухминутки привлекательную девушку с озорными веснушками. Он невзлюбил ее с первого взгляда. Такие симпатичные молодые девушки чаще всего оказывались самыми верными и фанатичными приверженцами правящей партии. Они с удовольствием произносили лозунги на митингах, были добровольными шпионами и доносителями.
Сон главного героя
В это время в зале появился О’Брайен. Он был высокопоставленным членом партии, курирующим Министерство правды. Из романа Дж. Оруэлла "1984", краткое содержание которого можно прочитать, если вы не можете осилить произведение целиком, мы узнаем, что он был тяжеловесен и подчеркнуто воспитан. При этом Уинстон и некоторые другие подозревали, что в действительности он не так верен партии, как пытается это доказать.
Смит в последнее время все чаще вспоминает свой давний сон, в котором голосом О’Брайена неизвестный обещает ему вскоре встретиться в месте, где нет темноты.
Дневник правды
Уинстон решился вести дневник, когда осознал, что не может отчетливо вспомнить, когда его страна не воевала. При этом Партия по официальным источникам информации утверждала, что Океания никогда не состояла в союзе с Евразией. Хотя сам Смит отчетливо помнил, что союз был, всего четыре года назад. Но знание это хранилось только в его памяти, он никак не мог подтвердить это документально. Поэтому он все чаще ставил под сомнение то, что говорила ему партия, подозревая, что ложь, поселившись в истории, в итоге превращается в правду.
В последнее время люди вокруг сильно изменились, подмечает герой романа Джорджа Оруэлла "1984", краткое содержание которого не заменит само произведение. Дети все чаще доносят на своих родителей. Например, отпрыски его соседей пытались подловить отца и мать на идейной несдержанности.
Работа Уилсона
Возвращаясь на свою работу в Министерство правды, Смит приступает к исполнению своих стандартных обязанностей. Он меняет статьи в газетах, выпущенных в прежние годы, в соответствии с сегодняшними реалиями. Неверные политические прогнозы уничтожаются, ошибки Старшего Брата вымарываются со страниц печати. Имена нежелательных лиц навсегда вычеркиваются из статей и очерков.
Во время обеденного перерыва Уинстон встречает в столовой филолога Сайма, который является местным специалистом по новоязу. В романе Оруэлла "1984" (краткое содержание по главам позволит познакомиться с основными моментами произведения) используются особые лингвистические приемы. Сайм утверждает, что уничтожать слова, - это прекрасно. Таким образом, мыслепреступления человека делаются невозможными. Для них попросту не остается слов.
В это же время Уинстон про себя думает, что филолога обязательно распылят. Хоть про него и нельзя сказать, что он неправоверен, но от него устойчиво идет малопочтенный душок.
Жена Уинстона
В самом конце обеда Смит замечает, что девушка с темными волосами, которую он утром приметил на двухминутке ненависти, теперь пристально за ним наблюдает.
Параллельно ему вспоминается собственная супруга, с которой они расстались около 11 лет назад. Ее звали Кэтрин. Смит понимает, что еще в самом начале совместной жизни ясно осознал, что никогда еще не встречал более глупого и пустого создания. Все мысли в ее голове состояли исключительно из лозунгов.
Размышляя о том, кто вообще способен уничтожить Партию, Уинстон приходит к выводу, что на это способны только пролы. В романе "1984" Джорджа Оруэлла (краткое содержание по главам мы сейчас описываем) так называют низшую касту жителей Океании. При этом они составляют 85 % всего населения. Когда надо решать моральные вопросы, они следуют обычаям предков, а живут так бедно, что в их квартирах нет даже телеэкранов.
Смит делает в своем дневнике важную запись. "Свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре".
Вторая часть романа
На следующий день на службе Смит снова сталкивается с девушкой с веснушками. Она спотыкается и падает прямо перед ним, он бросается ей на помощь. Пока Уинстон помогает встать своей коллеге, она незаметно вкладывает ему в руку записку. В ней только три слова: "Я вас люблю". Они договариваются о свидании.
В книге Оруэлла "1984" герои отправляются на романтическую прогулку за город. Только там их не могут подслушать.
Выясняется, что девушку зовут Джулия. Она признается, что у нее были десятки связей с членами Партии. От этого Уинстон приходит только в восторг, потому что понимает, что только такая испорченность и животная страсть способны разрушить Партию изнутри. Их любовные объятия Джордж Оруэлл в книге "1984", краткое содержание которой позволяет составить впечатление об отношениях главных героев, описывает как политический акт.
Джулия
Джулии всего 26 лет. Она трудится в литературном отделе на машине, которая сочиняет романы. Для встреч с девушкой Смит снимает комнату без телеэкрана над лавкой старьевщика. Во время одного из таких свиданий они видят крысу, которая показывается из норы. Джулия не придает этому никакого значения, а вот Уинстон признается, что считает, что на свете нет ничего страшнее.
С каждым днем Джулия поражает его все больше. Однажды, когда он начинает говорить о войне с Евразией, та заявляет, что считает никакой войны нет вовсе. А ракеты на Лондон может сбрасывать само правительство, чтобы держать людей в постоянном страхе.
В это время между Смитом и О’Брайеном происходит судьбоносный разговор. Они договариваются о встрече. Вечером того же дня Уинстон вспоминает свое бедное детство. Он не помнит, как пропал его отец, еды было совсем мало. А с ним кроме матери жила еще младшая сестра. Однажды он отобрал у девочки ее порцию шоколада и убежал из дома. А когда вернулся, уже не застал своих родных. Его забрали в лагерь для беспризорных, где он и воспитывался.
Отношения между Джулией и Смитом
Отношения между Джулией и Смитом развиваются. Девушка хочет встречаться до самого конца, но герой ее предостерегает, что если их раскроют, то могут подвергнуть пыткам.
Они вдвоем приходят к О’Брайену и признаются, что являются врагами Партии. Тот в ответ подтверждает, что организация Братство, которая выступает против Партии, существует. Он обещает скоро принести Уинстону книгу, которую написал Голдстейн.
В это время в геополитических отношениях происходят очередные перемены. Правительство объявляет, что никогда не воевало с Евразией, она их союзник, а вечный противник - Остазия. Следующие пять дней Уинстон работает над исправлением прошлого.
В эти же дни у него оказывается книга Голдстейна. Она называется "Теория и практика олигархического коллективизма". Он читает ее вместе с Джулией в комнате над лавкой старьевщика. В этот момент их раскрывают, неизвестные люди уносят Джулию. Выясняется, что в комнате был спрятан телеэкран. Старьевщик оказывается полицейским, который работал под прикрытием.
Третья часть
В третьей части романа Оруэлла "1984" Уинстона перевозят в неизвестное место. Он предполагает, что это Министерство любви. Его помещают в камеру, в которой постоянно горит свет.
К нему подселяют Парсонса, который призывал во сне к свержению Старшего Брата. На него донесла родная дочь.
Чтобы добиться от Смита признания, его пытают и избивают. Выясняется, что за ним наблюдали целых семь лет, прежде чем арестовать. Когда в очередной раз приходит О’Брайен, Уинстон понимает, что тот всегда был на их стороне. Припомнив ему фразу из дневника, что свобода - это возможность сказать, что дважды два будет четыре, его бывший товарищ показывает ему четыре пальца и просит сказать, сколько их.
Несмотря на пытки, Смит отвечает, что 4. Только тогда, когда боль арестованного усиливают, он признает, что 5. Но О’Брайен отмечает, что тот лжет, потому что все равно считает, что четыре.
Партию нельзя свергнуть
Выясняется, что О’Брайен - один из членов партии, который написал книгу Братства. Партия сама провоцирует людей, подобных Уинстону, что подавить протест в зародыше. С каждым годом таких становится все меньше.
Смит не соглашается только с тем, что опустился. Ведь он так и не предал Джулию. Но и до этого доходит дело. Уинстона держат в камере. В романе Оруэлла "1984", краткое содержание которого - перед вами, Уинстон даже в заключении признается в любви к девушке. Его отправляют в камеру под номером сто один. Там прямо к его лицу подносят клетку с отвратительными крысами. Главным, чего Смит боится в этой жизни. В отчаянии он просит отдать им Джулию, но только не его. Так он окончательно опускается, предавая последнего любимого человека.
Финал романа
В финале романа Смит проводит время в кафе под названием "Под каштаном". Он осмысливает все, что с ним произошло за последнее время.
Уже после заключения и пыток в Министерстве любви он встретил Джулию. Смит отмечает, что она сильно изменилась. Ее лицо стало землистого оттенка, а на лбу появился шрам. А когда он обнял ее, она показался ему каменной, будто труп. Оба признались, что предали друг друга под пытками.
В это время в кафе раздаются торжественные фанфары. Объявляют, что Океания выиграла войну у Евразии. Уинстон признается, что тоже одержал победу над собой и победил Большого Брата.
Анализ романа
Роман "1984" Оруэлла, краткое содержание, анализ которого наверняка будут вам полезны, поднимает много важных проблем.
Он повествует о цензуре, которая развивается в тоталитарном обществе, национализме, который становится основой внутренней политики на уровне государства, слежке, которая необходима правителям, что удержаться у власти.
До сих пор многое, что описано в романе остается актуальным и обсуждаемым среди жителей самых разных страны. Везде, где проявляются хотя бы зачатки авторитаризма или тоталитаризма во власти, сразу начинают вспоминать этот бессмертный роман Джорджа Оруэлла, утверждая, что все, о чем писал фантаст, в очередной раз сбывается.
Иллюстрация Алана Хармона (Alan Harmon)
Очень кратко
Тоталитарное государство. Член партии пытается противостоять власти, сохранив своё сознание от манипуляции. Но мыслепреступление скрыть невозможно, и партия подчиняет человека системе.
Первая часть
1984 г. Лондон, столица Взлётной полосы I, провинции Океания. 39-летний невысокий тщедушный Уинстон Смит, сотрудник Министерства правды со стажем, поднимается в свою квартиру. В вестибюле висит плакат с изображением громадного грубого лица с густыми чёрными бровями. «Старший Брат смотрит на тебя» - гласит подпись. В комнате Уинстона, как и в любой другой, в стену вмонтирован аппарат (телекран), круглосуточно работающий и на приём, и на передачу. Полиция мыслей подслушивает каждое слово и наблюдает за каждым движением. Из окна виднеется фасад его министерства с партийными лозунгами: «Война - это мир. Свобода - это рабство. Незнание - сила».
Уинстон решает вести дневник. Это преступление карается смертью или каторжными лагерями, но ему необходимо выплеснуть свои мысли. Вряд ли они достигнут будущего: полиция мысли всё равно до него доберётся, мыслепреступление нельзя скрывать вечно. Уинстон не знает, с чего начать. Он вспоминает утреннюю двухминутку ненависти в министерстве.
Главным объектом двухминутки ненависти всегда был Голдстейн - изменник, главный осквернитель партийной чистоты, враг народа, контрреволюционер: он появился на телекране. В зале Уинстон встретил веснушчатую девицу с густыми тёмными волосами. Он с первого взгляда невзлюбил её: такие молоденькие и хорошенькие были «самыми фанатичными приверженцами партии, глотателями лозунгов, добровольными шпионами и вынюхивателями ереси». В зал вошёл и О’Брайен - высокопоставленный член партии. Озадачивал контраст его воспитанности и телосложения боксёра-тяжеловеса. В глубине души Уинстон подозревал, что О’Брайен «политически не вполне правоверен».
Он вспоминает свой давний сон: кто-то говорил ему: «Мы встретимся там, где нет темноты». Это был голос О’Брайена.
«Уинстон не мог отчётливо припомнить такое время, когда бы страна не воевала... Официально союзник и враг никогда не менялись... Партия говорит, что Океания никогда не заключала союза с Евразией. Он, Уинстон Смит, знает, что Океания была в союзе с Евразией всего четыре года назад. Но где хранится это знание? Только в его уме, а он, так или иначе, скоро будет уничтожен. И если все принимают ложь, навязанную партией,... тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой».
Теперь даже дети доносят на своих родителей: отпрыски соседей Уинстона Парсонсов точно постараются поймать мать и отца на идейной невыдержанности.
В своём кабинета Уинстон принимается за работу. Он изменяет данные в газетах, выпущенных ранее, в соответствии с сегодняшним заданием. Уничтожались неверные прогнозы, политические ошибки Старшего Брата. Имена нежелательных лиц вычёркивались из истории.
В столовой в обед Уинстон встречает филолога Сайма, специалиста по новоязу. Он говорит о своей работе: «Это прекрасно - уничтожать слова... В конце концов мы сделаем мыслепреступление попросту невозможным - для него не останется слов». «Сайма несомненно распылят» - думает Уинстон. «Нельзя сказать, что неправоверен... Но всегда от него шёл какой-то малопочтенный душок».
Внезапно он замечает, что девушка с тёмными волосами, которая ему встретилась вчера на двухминутке ненависти, пристально наблюдает за ним.
Уинстон вспоминает свою жену Кэтрин. Они разошлись 11 лет назад. Уже в самом начале совместной жизни он понял, что «никогда не встречал более глупого, пошлого, пустого создания. Мысли в её голове все до единой состояли из лозунгов».
Смит считает, что только пролы - низшая каста Океании, составляющая 85 % населения, - могут уничтожить партию. У пролов даже нет телекранов в квартирах. «Во всех моральных вопросах им позволено следовать обычаям предков».
«С ощущением, что он говорит это О’Брайену», Уинстон пишет в дневнике: «Свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре».
Вторая часть
На работе Уинстон вновь встречает эту веснушчатую девушку. Она спотыкается и падает. Он помогает ей встать, и девица суёт ему в руку записку, содержащую слова: «Я вас люблю». В столовой они договариваются о свидании.
Они встречаются за городом, среди деревьев, где их не могут подслушать. Джулия - так зовут девушку - признаётся, что связей с партийцами у неё были десятки. Уинстон приходит в восторг: именно такая испорченность, животный инстинкт могут разорвать партию в клочья! Их любовные объятия становятся боем, политическим актом.
Джулии 26 лет, она работает в отделе литературы на машине для сочинения романов. Джулия поняла смысл партийного пуританства: «Когда спишь с человеком, тратишь энергию; а потом тебе хорошо и на всё наплевать. Им это - поперёк горла». Они хотят, чтобы энергия использовалась только для партийной работы.
Уинстон нанимает комнату над лавкой старьёвщика мистера Чаррингтона для встреч с Джулией - там нет телекрана. Однажды из норы показывается крыса. Джулия относится к ней равнодушно, у Уинстона крыса вызывает отвращение: «Нет ничего страшней на свете».
Исчезает Сайм. «Сайм перестал существовать; он никогда не существовал».
Когда Уинстон однажды обмолвился о войне с Евразией, «Джулия ошеломила его, небрежно сказав, что, по ее мнению, никакой войны нет. Ракеты, падающие на Лондон, может быть, пускает само правительство, „чтобы держать людей в страхе“».
Наконец происходит судьбоносный разговор с О’Брайеном. Он подходит к Смиту в коридоре и даёт свой адрес.
Уинстону снится мать. Он вспоминает своё голодное детство. Как исчез отец, Уинстон не помнит. Несмотря на то, что еду нужно было разделить между матерью, его болезненной сестрёнкой двух-трёх лет и самим Уинстоном, он требовал всё больше еды и получал её от матери. Однажды он отобрал у сестры её порцию шоколада и убежал. Когда он вернулся, ни матери, ни сестры уже не было. После этого Уинстона отправили в колонию для беспризорных - «воспитательный центр».
Джулия решает встречаться с Уинстоном до самого конца. Уинстон говорит о пытках, если их раскроют: «Признание не предательство. Что ты сказал или не сказал - не важно, важно только чувство. Если меня заставят разлюбить тебя - вот будет настоящее предательство».
Уинстон и Джулия приходят к О’Брайену и признаются, что они враги партии и мыслепреступники. О’Брайен подтверждает, что организация заговора против партии, именуемая Братством, существует. Он обещает, что Уинстону передадут книгу Голдстейна.
На шестой день Недели ненависти объявляют, что Океания с Евразией не воюет. Война идёт с Остазией. Евразия - союзник. «Океания воюет с Остазией: Океания всегда воевала с Остазией». В течение пяти дней Уинстон работает над уничтожением данных прошлого.
Уинстон начинает читать книгу Эммануэля Голдстейна «Теория и практика олигархического коллективизма» в комнатке в лавке мистера Чаррингтона. Позже Джулия и Уинстон слушают у окна, как поёт женщина-прол. «Мы - покойники» - по очереди произносят они. «Вы покойники» - раздаётся железный голос у них за спиной. Джулию ударяют и уносят. В комнате был спрятан телекран. Входит мистер Чаррингтон. «Он был похож на себя прежнего, но это был другой человек... Это было лицо настороженного хладнокровного человека лет тридцати пяти. Уинстон подумал, что впервые в жизни с полной определённостью видит перед собой сотрудника полиции мыслей».
Третья часть
«Уинстон не знал, где он. Вероятно, его привезли в министерство любви, но удостовериться в этом не было никакой возможности». В его камере, где постоянно горит свет, появляется Парсонс. Во сне он кричал: «Долой Старшего Брата!», и дочурка донесла на него. Уинстон остаётся один в камере, входит О’Брайен. «И вы у них!» - кричит Уинстон. О’Брайен отвечает: «Я давно у них... Не обманывайте себя. Вы знали это... всегда знали».
Начинается кошмар. Уинстона бьют и пытают. Он узнаёт, что за ним наблюдали семь лет. Наконец появляется О’Брайен. Уинстон прикован к какому-то орудию пыток. О’Брайен впоминает фразу, написанную Смитом в дневнике: «Свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре»? Он показывает четыре пальца и просит Уинстона казать, сколько их. Уинстон упорно повторяет, что их четыре, хотя О’Брайен усиливает боль арестованного с помощью рычага. Наконец, не выдержав боли, Уинстон кричит «Пять!» Но О’Брайен говорит: «Вы лжёте. Вы всё равно думаете, что их четыре... Вы понимаете, Уинстон, что тот, кто здесь побывал, не уходит из наших рук неизлеченым?»
О’Брайен говорит, что партия стремится к власти только ради неё самой. Он один из тех, кто писал книгу Братства. Партия будет всегда, её нельзя свергнуть. «Уинстон, вы - последний человек. Ваш вид вымер... Вы вне истории, вы не существуете». О’Брайен отмечает, как опустился Уинстон, но тот возражает: «Я не предал Джулию». «Совершенно верно. Вы не предали Джулию» - соглашается О’Брайен.
Уинстона продолжают держать взаперти. В полузабытьи Уинстон кричит: «Джулия, моя любимая!» Очнувшись, он понимает свою ошибку: О’Брайен ему этого не просит. Уинстон ненавидит Старшего Брата. «Умереть, ненавидя их, - это и есть свобода». Уинстона отправляют в комнату сто один. К его лицу подносят клетку с отвратительными крысами - этого он выдержать не может: «Отдайте им Джулию!.. Не меня! Джулию!» - кричит он.
Уинстон сидит в кафе «Под каштаном». Он размышляет над тем, что с ним случилось: «Они не могут в тебя влезть», - сказала Джулия. Но они смогли влезть. О’Брайен верно сказал: «То, что делается с вами здесь, делается навечно».
Уинстон встретил Джулию уже после пыток в Министерстве любви. Она изменилась: «Лицо приобрело землистый оттенок, через весь лоб к виску тянулся шрам... Но дело было не в этом». Её талия, когда Уинстон обнял Джулию, показалась каменной: как у трупа, который Уинстону когда-то пришлось вытаскивать из-под завалов. Оба признались друг другу в предательстве. Джулия отметила самое главное: когда человек кричит, чтобы вместо него отдали другого, он не просто так говорит, он этого хочет. Да, Уинстон хотел, чтобы её, а не его отдали.
В кафе раздаются победные фанфары: Океания победила Евразию. Уинстон тоже одерживает победу - над собой. Он любит Старшего Брата.
