Преподобный стефан московский. Сергий радонежский - биография, информация, личная жизнь Николай радонежский

Среди сподвижников‑«собеседников» и учеников Сергия Радонежского как-то теряется имя его старшего брата Стефана.

Между тем он – четвёртый из пяти святых, которых дал нам род троицкого игумена (после их родителей и самого Сергия), фигура для XIV века немаловажная.

Стоявший вместе с младшим братом у истоков Троицкой обители, духовник великого князя Симеона Гордого, друг и единомышленник московского митрополита Алексия, настоятель крупного Богоявленского монастыря Москвы, Стефан Московский также почитается как преподобный – то есть святой, стяжавший в монашеском звании богоподобие.

Только вот известно о нём крайне мало. На основе скудных сведений из жития Сергия Радонежского составить житие самого Стефана невозможно. Иными же источниками мы не располагаем. Потому и случается, что несведущие люди иногда путают брата Сергия с другим Стефаном – пермским епископом, великим подвижником того же столетия, просветителем народа коми-зырян. И с ещё одним Стефаном – Махрищским, игуменом другого Троицкого монастыря, расположенного не так далеко от радонежского Маковца.

Стефан – имя распространённое на Руси. Но в те времена, по-видимому, его чаще давали при пострижении в монашество, в память о первомученике Стефане и в знак добровольно принятого на себя страдания (подвижничества) во имя Христа. Брат Сергия получил это имя после своего 25‑летия, когда ушёл в монастырь. И если мирское имя самого Сергия – Варфоломей – нам известно из его жития, то имя какого святого было дано при крещении первенцу ростовского боярина Кирилла и его жены Марии, неизвестно.

Стефан родился около 1310 года. Его детство и юность прошли в достатке боярского дома, глава которого входил в число ближайших советников ростовского князя. Хорошие одежды, щедрый стол, гостеприимство родителей, дядька-воспитатель, собственный конь (ходить по городу пешком боярскому сыну не полагалось), лучшие учителя Ростова, воинские упражнения, естественное честолюбие юного боярича, – всё это было… Но с годами достаток скудел, никло боярское достоинство. И вот сыновей уже посылают исполнять работу вместо слуг: того же Варфоломея на поиски жеребят. Надежды на почётную службу ростовскому князю тают по мере того, как его земли прибирает к рукам московский владетель Иван Калита.

Боярскому сыну остаётся лишь одно поприще, на котором ещё можно достичь высот: книжное учение. Слава Богу, Ростов был одной из духовных столиц Северо-Восточной Руси, многое сохранившей из домонгольской поры. Здесь, при архиерейском дворе, в стенах монастыря Григория Богослова (знаменитый Григорьевский Затвор), находилось учреждённое за век до того училище – своеобразная духовная академия того времени.

Из его стен позднее выйдут такие высокообразованные подвижники, как Стефан Пермский, агиограф и писатель Епифаний Премудрый, автор его жития, равно как и жития Сергия Радонежского. Монастырь и училище имели богатую библиотеку, здесь изучали богословие, греческий и латынь – тогдашний «университетский» курс наук. Здешняя братия славилась церковным пением на греческом языке. Можно предположить, что именно сюда благочестивый боярин Кирилл и отправил учиться своих сыновей. Не отсюда ли Стефан вынес любовь к пению на клиросе, которая сопровождала его потом всю жизнь – и в Москве, и на Маковце? И не здесь ли обучился греческому, а также богословским премудростям, что позволило ему позже войти в круг высшего московского духовенства?

В конце 1320‑х семья вынужденно покидает Ростов и переезжает в село Радонеж, чтобы на льготных условиях, хоть и с нуля, обзаводиться хозяйством. Здесь и сам боярин Кирилл, и все его сыновья впрягаются в телегу крестьянского труда. Рубят лес, расчищают землю под запашки, строятся. «Земляная жизнь» Стефану не по нраву, но до поры он тянет общий груз. Скорее всего, жалеет старых уже родителей, не желает огорчать их своим ропотом на судьбу. Характером Стефан резче, чем Варфоломей, нетерпеливее, эмоциональнее, в нём играют страсти. Однако он терпит и, может быть, терпеть помогает любовь жены Анны.

Стефан женился или незадолго до переезда в Радонеж, или сразу после этого. Анна родила ему двух сыновей – Климента и Ивана. Но вскоре её не стало. Смерть жены явилась для Стефана гранью, разделившей мирскую жизнь в униженье и монашеское восхождение со ступени на ступень – сначала в земном преуспеянии, затем во внутреннем духовном делании. Он принял уход Анны как знак свыше и как повеление – тоже уйти из мира, облачиться в рясу инока, посвятить себя высокому служению – гораздо выше того, о котором честолюбиво думалось в отрочестве. Монашеская жизнь позволяла стряхнуть с себя, как воду, и мечты о земном счастье, и мысли о попранной боярской чести, и горечь нищеты.

Около 1335–1336 годов он принимает постриг в Покровской обители соседнего села Хотькова. Этот монастырь относился к числу так называемых «мирских», мужеско-женских, где находили приют беспомощные члены крестьянского мира. Вскоре там становятся черноризцами отец и мать – Кирилл и Мария. Инок Стефан покоит их старость, а затем отдаёт родителям последний долг: вместе с младшими братьями хоронит их, молится о почивших и творит по ним милостыню, как заведено на Руси.

После сороковин по родителям в монастырь пришёл Варфоломей-Сергий и стал просить Стефана пойти с ним в леса – искать пустынное место для молитвенных подвигов. Вероятно, старший брат согласился не сразу. Дело, задуманное младшим, казалось слишком необычным, невозможным, неподъёмным. О таком подвижничестве на Руси не слыхали, почитай, два века. Но Варфоломей был настойчив, а старший брат не мог отпустить его одного в дикие леса. Может быть, шевельнулось и честолюбие: Стефан увидел в младшем брате духовного делателя, превосходящего его самого, вспомнил о том, как младенцу Варфоломею пророчили богоизбранность. И, как пишет Епифаний Премудрый, «повинуясь словам блаженного юноши, пошёл вместе с ним». Это было около 1337 года.

Поселившись на горе Маковец, братья срубили келью и небольшой храм (часовню), зазимовали. Но Стефан едва вынес тяготы зимовки в диком лесу, без продуктовых запасов и всего потребного человеку, и надумал вернуться в обжитой людьми мир. Наверное, уговаривал и брата, однако Варфоломей был твёрд, как скала. Стефан же решил крепить дух в Москве, стремительно приобретавшей статус церковной столицы Руси, где могли пригодиться его книжные познания.

Там он идёт к земляку, бывшему ростовчанину – тысяцкому Протасию Вельяминову, ближайшему боярину великого князя. Вельяминовы и тогда и позднее были ктиторами (покровителями и жертвователями) Богоявленского монастыря. Эту обитель, вторую по древности в Москве, жаловали вниманием и дарами великие князья, в ней принимали постриг бояре, при ней находился некрополь знатных родов. Располагался монастырь на посаде, к востоку от Кремля, сразу за торгом, шумевшим на нынешней Красной площади (до наших дней сохранился лишь монастырский Богоявленский собор). При поддержке тысяцкого Стефан устроился жительствовать в монастыре.

«Нашёл себе келью и жил в ней, весьма преуспевая в добродетели», – говорится в житии Сергия о его брате. Поскольку Стефан уже имел опыт сурового пустыннического монашества и в какой-то мере всё-таки познал его благодатность, то и в Москве он не стал искать себе послаблений. «Ведь он любил жить в трудах, жил он в келье своей жизнью суровой, постился и молился, и от всего воздерживался, и пива не пил, и скромные носил одежды». Своим аскетизмом Стефан вскоре обратил на себя внимание другого насельника обители – 40‑летнего инока Алексия, тоже боярского сына, будущего митрополита всея Руси, крестника великого князя Ивана Калиты. Хорошо образованных подвижников сблизила любовь к книжной науке и к богослужебному пению. На церковных службах они «на клиросе оба, рядом стоя, пели». Был у них и общий духовник – многоучёный старец Геронтий.
Алексий, близкий к великокняжескому двору, осведомлённый о внутренних пружинах московской политики, о мечтаемом Иваном Калитой «собирании Руси», делился, конечно, всем этим со Стефаном. Быть может, не одну ночь провели они в долгих разговорах о будущем русских земель, разделённых и враждующих под татарским игом, о том, что должна сделать Церковь для их соединения и освобождения Руси из плена. Тогда-то Стефан и поведал Алексию о младшем брате, в котором видны уже были сила и величие древних монахов‑отшельников. С этих самых пор будущий митрополит берёт под пристальное внимание пока ещё никому не ведомого радонежского молитвенника, который мог стать закваской для преображения русского монашества, а вслед за тем и всего общества, тем самым праведником, вокруг которого исцеляются и спасаются тысячи.

Вскоре после смерти Ивана Калиты в 1340 году Алексий покинул монастырь: митрополит Московский Феогност назначил его своим наместником. Отныне товарищ Стефана становился правой рукой и неофициальным преемником церковного владыки Руси. Это возвышение сказалось и на Стефане. Его «карьера» тоже пошла резко вверх. По рекомендации Алексия, в котором монах-аскет органично соединялся с умным политиком, Стефан был возведён в священнический сан, а затем назначен настоятелем Богоявленского монастыря. Будущий митрополит –святитель Алексий, чьими усилиями московская политика объединения и усиления Руси позднее увенчается грандиозной Куликовской победой, нуждался в поддержке и окружении единомышленников, радетелей о русском деле. Стефан стал одним из таких людей.

Очень скоро великий князь Симеон, сын Калиты, слышавший от Алексия похвальные отзывы о богоявленском игумене, пожелал стать его духовным сыном. Примеру князя последовали ближние бояре: новый тысяцкий Василий Протасьевич Вельяминов, его брат Феодор и другие. Надо полагать, звание великокняжеского духовника являлось столь же почётным, сколь и трудным служением. Московские владетели, на чьи плечи пало бремя «собирания Руси», не были ни праведниками, ни злодеями, а исполнителями велений времени.

Шли на преступления, когда этого требовала политика, замарывали себя нечистыми делами, каялись, испрашивали милости Господней строительством храмов и благотворением. Князь Симеон Иванович недаром носил прозвище Гордый. Как пишет историк Николай Борисов, Стефан «видел скрытую для других постоянную борьбу между совестью и политическим расчётом, происходившую в сознании его духовного сына… Исповедуя князя, Стефан часто ощущал себя слабым, беспомощным рядом с ним. Ему казалось, что Симеон находится в каких-то особых, близких и вместе с тем сложных, трудных отношениях с Богом».

В эти годы братья, очевидно, встречались, хотя и нечасто. Сергий как минимум единожды приходил в Москву за митрополичьим разрешением на освящение Троицкой церкви (в это время вокруг него уже собралась небольшая община иноков). Стефан также мог изредка посещать Маковец, беседовать с братом о московских и радонежских делах, ночевать в его келье, молиться вместе с ним, прикасаться духом к чему-то более чистому и благодатному, чем всё познанное им до того. Старший брат, конечно, не жалел, что когда-то ушёл из лесной глуши в стольный град. Но, возможно, иногда вскользь высказывал Сергию желание если не поселиться вновь на Маковце, то хотя бы бывать здесь чаще. Вероятно, заботами Стефана из Москвы в Троицу не раз отправлялись телеги, гружённые припасами и необходимыми вещами, в которых остро нуждалась обитель Сергия в первые свои годы.

Около 1347 года над головой Стефана разразилась буря. Великий князь Симеон Гордый задумал вступить в третий брак. От первого у него не осталось детей, второй оказался крайне неудачен и кончился разводом. А против третьего, опираясь на церковные правила, решительно восстал митрополит Феогност. Стефан, как духовное лицо, должен был принять сторону митрополита и отказать князю в благословении на этот брак – но поддержал Симеона. Когда Феогност уехал по делам из Москвы, князь немедленно послал за невестой, тверской княжной, и обвенчался с ней. Дело было рискованное, все участники его, начиная с самого князя, подпадали под суровое церковное наказание – вплоть до отлучения от причастия. Стефан как наиболее ответственное во всей этой истории лицо пострадал более всех. По предположению Н. Борисова, именно в это время он лишился должности богоявленского игумена и статуса княжеского духовника. Не исключено, что митрополит в гневе выслал его и из Москвы (впрочем, с самим князем Феогност вскоре примирился).

Куда было идти Стефану? Он знал только одно место, где мог восстановить мир в душе, взбаламученной крахом своих замыслов и надежд, – ушёл в Троицкую обитель к брату, обосновавшись там на многие годы. Перед тем побывал в Радонеже у самого младшего брата, Петра, которому осталось в наследство всё семейное хозяйство. Там, очевидно, воспитывались оба сына Стефана.

В младшем, Иване, проявлялись те же склонности, которые некогда так поражали окружающих в Варфоломее-Сергии. Подобно отцу и дяде, уже известному по всей Московской земле, Иван мечтал о монашеском подвиге. Стефан не стал ни раздумывать, ни отговаривать 12‑летнего сына, просто взял отрока с собой в Троицкий монастырь и «отдал его в руки святому Сергию». Перед монашеским постригом полагалось несколько лет проходить испытание – послушничество. Но то ли воля отрока была настолько тверда, то ли сказалась убеждённость отца в том, что сын должен пойти по его стопам (а возможно, и превзойти), – юный племянник Сергия был по «велению» Стефана сразу пострижен в иноки с именем Феодор. «Старцы, увидев это, подивились вере Стефана, сына своего не пощадившего, ещё отрока, но с детских лет отдавшего его Богу, как в древности Авраам не пощадил сына своего Исаака», – пишет Епифаний.

Несколько лет после этого о Стефане ничего неизвестно. Вновь он появляется на страницах «Жития преподобного и богоносного отца нашего Сергия-чудотворца» при описании событий 1355 года. К тому времени Сергий уже принял сан священника и стал игуменом монастыря, община его росла. Из Константинополя на Маковец прибыли послы с благословением от патриарха: тот узнал о «высоком житии» Сергия от Алексия, который после смерти Феогноста ездил в Царьград ставиться в митрополиты.

Сразу после его возвращения в Москву радонежский игумен начинает большое дело: вводит в своей обители новый устав – общежительный. Это означает полное отсутствие у монахов личной собственности, вплоть до одежды и книг, общие трапезы, общее монастырское имущество, которым может пользоваться любой монах, совместный труд на пользу обители, строгое распределение работ по хозяйству между всеми насельниками. Он в гораздо большей степени помогает инокам возрастать в смирении и любви, прощении и снисхождении к слабостям ближнего, нежели устав особножительный, когда каждый живёт в своей келье как бы отдельно, независимо от других.

Общежительный монастырский устав труден для соблюдения, он требует постоянной дисциплины и безусловного послушания. До Сергиевых времён такой устав вводили на Руси лишь в XI веке, и причём очень скоро отошли от него. Со сложностями пришлось столкнуться и Сергию. «Против нового устава выступали отнюдь не бездельники и разгильдяи, – пишет Н. Борисов, – такого рода иноки на Маковце долго не задерживались, – а напротив, те, кто выше всего ценил телесный «подвиг» и духовную свободу. Их возмущало последовательно проводимое игуменом единообразие, раздражала предписанная новым уставом дисциплина». Кто-то даже покинул Маковец.

А оставшиеся противники нововведения, по-видимому, избрали своим негласным лидером Стефана. Не исключено, что прочили его в игумены вместо Сергия. Во всяком случае, сам Стефан хорошо помнил, что обитель на Маковце зачинали двое и что Сергий в первый год их жизни здесь находился в послушании у старшего брата.
Быть может, и сам Сергий испытывал неудобство от того, что Стефан, сам некогда державший игуменский посох, вынужден пребывать у него в подчинении. Властолюбия и честолюбия в радонежском настоятеле не было никакого. В старшем брате, напротив, эти страсти ещё не улеглись, порой поднимая в душе бурю. Да и новый устав, требовавший делить всё со всеми, видимо, был ему не по сердцу. И однажды Стефан сорвался.

Во время вечерней службы он пел, как обычно, на клиросе и увидел у регента хора какую-то книгу. «Кто дал тебе её?» – «Игумен». Не исключено, что эта книга была из домашней библиотеки боярина Кирилла, одной из тех, что принес на Маковец Сергий или даже сам Стефан. В таком случае понятно, что дало ему первый повод для недовольства. И второй, уже для настоящего гнева: внезапно вспыхнувшая обида на брата. «Кто здесь игумен? Не я ли прежде был на этом месте?!» Он ещё долго не мог успокоиться: в криках изливал досаду на Сергия, на новые монастырские порядки, а на деле – на собственную судьбу, раз за разом сокрушавшую его благие устремления.

Сергий, находясь в алтаре, всё слышал – но не вымолвил ни слова, не укорил брата ни в чём. После службы, так ничего никому и не сказав, он незаметно покинул Маковец. Ушёл на речку Махру, к Стефану Махрищскому, а затем далее, на Кирчаж, где и принялся обустраивать новый монастырёк. Кое-кто из троицкой братии, прознав об этом, потянулся к Сергию, на новое место. Что происходило в это время в Троице, кого избрали временным настоятелем, неизвестно. Возможно, стал игуменствовать Стефан, добившись своего. А может, он отказался возглавить иноков, горько раскаявшись.

Через несколько лет Сергий вернулся на Маковец по требованию митрополита Алексия, обещавшего, что удалит из обители всех его противников. Иноки встретили игумена с радостью. Состоялось и примирение двух братьев, мы лишь не знаем, остался ли Стефан в Троице или на время ушёл из обители. Во всяком случае, много лет спустя, около 1370 года, мы видим его здесь же, служащим литургию вместе с Сергием и сыном Феодором, уже принявшим сан. Это была та самая служба, во время которой два троицких монаха видели ангела, незримо для других шествовавшего между Сергием и Стефаном.

А далее старший брат Сергия исчезает из его житийного повествования. Можно лишь догадываться, что он тихо и безвидно для мира доживал свои годы в монастыре . Возможно, его покаяние после той памятной вспышки гнева было настолько сильным, что Стефан предпочёл вовсе уйти в тень, в непрестанную молитву, в размышления об иной чести – не от мира сего, но от Бога, достигаемой теми, кто не помышляет о славе земной… И словно в некую награду за смирение, все былые надежды его исполнились в сыне Феодоре. Тот стал основателем и игуменом прославленного Симонова монастыря в Москве, духовником великого князя Дмитрия Донского, другом митрополита Киприана и в конце концов – архиепископом Ростова. Почти в точности повторив взлёт отца и избежав его падений, святитель Феодор Ростовский намного превзошёл своего родителя и более прославлен потомками.

Стефан умер в глубокой старости. Он пережил Сергия, а возможно, и сына, скончавшегося в 1394 году. Епифаний Премудрый в «Житии Сергия» сообщил читателям, что свои записи о Радонежском игумене он начал делать после его смерти в 1392 году. И в числе старцев, которых он расспрашивал о жизни святого, упомянул его брата Стефана. Правда, Епифаний не сказал, где именно с ним беседовал – в Троице или в каком-нибудь из московских монастырей. Неизвестно и где его могила.

После тихой кончины Стефана память о нём сохранялась – и, надо думать, не только как о брате Сергия, но и как о праведнике, достойном почитания. Прошло, должно быть, несколько десятилетий, пока Стефан сделался местночтимым радонежско-московским святым. С XVI века он уже уверенно вошёл в святцы: в рукописном иллюстрированном «Житии Сергия» конца этого столетия Стефан изображается с нимбом преподобного. В наше время его имя включено в соборы (сонмы) радонежских и московских святых.

В.Малышев - Песня о Сергие Радонежском

Биография Сергия Радонежского

Сергий Радонежский родился в Тверской земле, в годы княжения тверского князя Дмитрия, при митрополите Петре. Родители святого были людьми благородными и благочестивыми. Его отца звали Кириллом, а мать — Марией.

Удивительное чудо свершилось еще до рождения святого, когда он был в утробе матери. Мария пришла в церковь на литургию. Во время богослужения неродившийся ребенок трижды громко прокричал. Мать заплакала от страха. Люди, слышавшие крик, стали искать ребенка в церкви. Узнав, что младенец кричал из утробы матери, все изумились и устрашились.

Мария же, когда носила ребенка, усердно постилась и молилась. Она решила, если родится мальчик, посвятить его Богу. Младенец появился на свет здоровым, но не хотел брать грудь, когда мать ела мясную пищу. На сороковой день мальчика принесли в церковь, крестили и дали ему имя Варфоломей. Родители рассказали священнику о троекратном крике младенца из утробы. Священник же сказал, что мальчик будет слугой Святой Троицы. Через время ребенок не стал брать грудь в среду и в пятницу, а также не хотел питаться молоком кормилицы, а только своей матери.

Мальчик подрос, и его стали учить грамоте. У Варфоломея были два брата, Стефан и Петр. Они быстро научились грамоте, а Варфоломей не мог. Он сильно печалился из-за этого.

Однажды отец послал Варфоломея искать лошадей. На поле под дубом мальчик увидел старца священника. Варфоломей рассказал ему о своих неудачах в учебе и попросил помолиться о нем. Старец дал отроку кусок просфоры и сказал, что отныне Варфоломей будет даже лучше знать грамоту, чем его братья и сверстники. Мальчик уговорил священника зайти к его родителям. Сначала старец пошел в часовню, начал петь часы, а Варфоломею велел читать псалом. Неожиданно для себя отрок стал читать хорошо. Старец пошел в дом, отведал пищи и предсказал Кириллу и Марии, что их сын будет велик перед Богом и людьми.

Через несколько лет Варфоломей начал строго поститься и молиться по ночам. Мать пыталась уговорить мальчика, чтобы он не губил свою плоть излишним воздержанием, но Варфоломей продолжал придерживаться избранного пути. Он не играл с другими детьми, а часто ходил в церковь и читал святые книги.

Отец святого, Кирилл, переселился из Ростова в Радонеж, ибо в Ростове в то время бесчинствовал воевода из Москвы Василий Кочева. Он отбирал имущество у ростовцев, из-за этого Кирилл и обеднел.

Кирилл поселился в Радонеже у Рождественской церкви. Его сыновья, Стефан и Петр, женились, Варфоломей же стремился к монашеской жизни. Он просил родителей благословить его на монашество. Но Кирилл и Мария попросили сына, чтобы он проводил их до гроба, а потом уже исполнил свой замысел. Через некоторое время и отец, и мать святого постриглись в монахи, и каждый ушел в свой монастырь. Через несколько лет они умерли. Варфоломей похоронил родителей и почтил их память милостыней и молитвами:

Отцовское наследство Варфоломей отдал младшему брату Петру, а себе не взял ничего. Жена старшего брата, Стефана, к этому времени умерла, и тот принял монашество в Покровском монастыре Хотькова.

По просьбе Варфоломея Стефан пошел с ним искать пустынное место. Они пришли в чащу леса. Там была и вода. Братья построили на этом месте хижину и срубили небольшую церковь, которую решили освятить во имя Святой Троицы. Освящение совершил митрополит Киевский Феогност. Стефан не выдержал тяжелой жизни в лесу и ушел в Москву, где поселился в Богоявленском монастыре. Он стал игуменом и княжеским духовником.

Варфоломей позвал к себе в пустыньку старца игумена Митрофана, который постриг его в монашество с наречением имени Сергий. После пострижения Сергий причастился, и церковь при этом наполнилась благоуханием. Через несколько дней он проводил игумена, попросив его наставлений, благословения и молитв. В это время Сергию было немногим больше двадцати лет.

Инок жил в пустыньке, трудился и молился. Полчища бесов пытались устрашить его, но не могли.

Однажды, когда Сергий в церкви пел заутреню, стена расступилась и вошел сам дьявол со множеством бесов. Они приказывали святому уходить из пустыньки и угрожали ему. Но преподобный изгнал их молитвой и крестом. В другой раз бесы напали на святого в хижине, но молитвой его были посрамлены.

Иногда дикие звери приходили к хижине преподобного Сергия. Среди них был один медведь, для которого святой каждый день оставлял по куску хлеба. Посещения медведя продолжались более года.

Некоторые монахи навещали Сергия и хотели поселиться вместе с ним, но святой не принимал их, ибо жизнь в пустыньке была очень трудна. Но все же некоторые настаивали, и Сергий не стал прогонять их. Каждый из монахов построил себе келью, и стали они жить, во всем подражая преподобному. Иноки служили полунощ-ницу, заутреню, часы, а служить обедню приглашали священника, потому что Сергий по смирению не принимал ни священства, ни игуменства.

Когда собралось двенадцать монахов, кельи обнесли тыном. Сергий неустанно служил братии: воду носил, дрова рубил, еду варил. А ночи проводил в молитвах.

Игумен, который постриг Сергия, умер. Преподобный Сергий стал молиться, чтобы Бог дал новой обители игумена. Братия же начала просить Сергия, чтобы он сам стал игуменом и священником. Много раз приступала она с этой просьбой к преподобному, и в конце концов Сергий с другими иноками пошел в Переяславль к епископу Афанасию, чтобы он дал братии игумена. Епископ же повелел святому стать игуменом и священником. Сергий согласился.

Вернувшись в обитель, преподобный ежедневно служил литургию и наставлял братию. Некоторое время в обители было только двенадцать монахов, а потом пришел Симон, архимандрит Смоленский, и с тех пор число иноков стало увеличиваться. Симон же пришел, оставив архимандритство. А старший брат Сергия, Стефан, привел в монастырь к преподобному своего младшего сына Ивана. Сергий постриг мальчика под именем Федор.

Игумен сам пек просфоры, кутью варил и свечи делал. Каждый вечер он потихоньку обходил все монашеские кельи. Если кто-то празднословил, игумен стучал этому брату в окошко. Наутро же звал провинившегося, беседовал с ним и наставлял.

Сначала к монастырю не было даже хорошей дороги. Гораздо позже люди построили возле того места дома и села. А в первое время монахи терпели всякие лишения. Когда не было еды, Сергий не разрешал выходить из монастыря и просить хлеба, но приказывал в монастыре ждать Божьей милости. Один раз Сергий не ел три дня и на четвертый пошел рубить сени для старца Даниила за решето гнилого хлеба. Из-за нехватки еды один инок стал роптать, а игумен начал учить братию терпению. В этот момент в монастырь принесли множество еды. Сергий велел сперва накормить тех, кто принес еду. Они же отказались и скрылись. Так и осталось неизвестным, кто был человек, пославший яства. А братия за трапезой обнаружила, что хлеб, присланный издалека, остался теплым.

Игумен Сергий всегда ходил в бедной, ветхой одежде. Один раз в монастырь пришел крестьянин, чтобы побеседовать с преподобным. Ему указали Сергия, который в лохмотьях трудился на огороде. Крестьянин не поверил, что это и есть игумен. Преподобный, узнав от братии о недоверчивом крестьянине, ласково поговорил с ним, но не стал убеждать, что он и есть Сергий. В это время в монастырь приехал князь и, увидев игумена, поклонился ему до земли. Телохранители князя оттеснили изумленного крестьянина, но, когда князь ушел, земледелец попросил у Сергия прощения и получил от него благословение. Через несколько лет крестьянин принял монашество.

Братия роптала, что поблизости нет воды, и по молитве святого Сергия возник источник. Его вода исцеляла больных.

Один благочестивый человек пришел в монастырь с больным сыном. Но принесенный в келью Сергия мальчик умер. Отец заплакал и пошел за гробом, тело же ребенка оставил в келье. Молитва Сергия совершила чудо: мальчик ожил. Преподобный повелел отцу младенца молчать об этом чуде, а поведал о нем ученик Сергия.

На реке Волге жил вельможа, которого мучил бес. Безумного силой повели в монастырь к Сергию. Преподобный изгнал беса. С тех пор много людей стало приходить к святому за исцелением.

Однажды поздним вечером Сергию было чудесное видение: яркий свет на небе и множество прекрасных птиц. Некий голос сказал, что иноков в монастыре будет так же много, как этих птиц.

К преподобному пришли греки, посланцы константинопольского патриарха. Патриарх советовал Сергию устроить общежительство. Русский митрополит поддержал эту мысль. Сергий так и сделал. Он дал каждому брату особое послушание. Обитель давала приют нищим и странникам.

Некоторые братья противились наставничеству Сергия. Во время одного из богослужений брат Сергия Стефан произнес несколько дерзких слов против преподобного, оспаривая его право руководить монастырем. Преподобный услышал это и, потихоньку уйдя из обители, отправился на реку Киржач, там поставил келью и затем построил церковь. Многие люди помогали ему в этом деле, собралась многочисленная братия. Иноки же покинутого Сергием Троицкого монастыря также переходили на Киржач. А другие пошли в город к митрополиту с просьбой о возвращении Сергия. Митрополит повелел преподобному вернуться, обещав изгнать его противников из монастыря. Сергий послушался. Один из его учеников, Роман, стал игуменом в новом монастыре на реке Киржач. А сам святой вернулся в монастырь Святой Троицы. Братия радостно встретила его.

Пермский епископ Стефан очень любил Сергия. Направляясь в свою епархию, он шел мимо Троицкого монастыря. Дорога пролегала далеко от обители, и Стефан просто поклонился в ее сторону. Сергий в тот момент сидел за трапезой и, хотя не мог видеть Стефана, поклонился ему в ответ.

Ученик Сергия, преподобный Андроник, возымел желание основать монастырь. Однажды Сергия навестил митрополит Алексий, который рассказал о своем замысле основать монастырь в честь Спаса Нерукотворного, в память об избавлении от бури на море. Сергий дал митрополиту в помощники Андроника. Алексий основал монастырь на реке Яузе, а наставником в нем стал Андроник. Сергий посетил это место и благословил. После Андроника игуменом стал преподобный Савва, а после него Александр. В этом монастыре был и знаменитый иконописец Андрей.

Федор, племянник преподобного Сергия, сын Стефана, тоже задумал основать обитель. Он нашел красивое место для нее — Симонове, у реки Москвы. По благословению Сергия и архиерея он устроил монастырь. После Федор стал архиереем Ростовским.

Однажды во время службы в Троицкой обители монахи увидели удивительного человека, служившего литургию вместе с игуменом Сергием. Одежды этого человека блистали, и сам он сиял. Сергий сначала ни о чем не хотел рассказывать, а потом открыл, что Это ангел Божий СЛУЖИЛ С НИМ.

Когда ордынский князь Мамай двинул войска на Русь, великий князь Дмитрий пришел в монастырь к Сергию за благословением и советом — следует ли выступить против Мамая? Преподобный благословил князя на битву», Когда русские увидели татарское войско, то остановились в сомнении. Но в эту минуту появился гонец от Сергия со словами ободрения. Князь Дмитрий начал сражение и победил Мамая. А Сергий, находясь в монастыре, знал обо всем происходившем на поле битвы, словно был поблизости. Он предсказал победу Дмитрия и назвал по именам павших. Возвращаясь с победой, Дмитрий заехал к Сергию и благодарил его. В память об этой битве был построен Успенский монастырь, где стал игуменом ученик Сергия Савва. По просьбе князя Дмитрия был построен и Богоявленский монастырь в Голутвине. Преподобный пешком ходил туда, благословил место, поставил церковь и оставил там своего ученика Григория.

А еще по просьбе князя Дмитрия Серпуховского Сергий прищел в его вотчину и основал Зачатьевский монастырь «что на Высоком». Там остался ученик преподобного Афанасий.

Митрополит Алексий, видя приближение своей кончины, уговаривал Сергия стать митрополитом, но тот по своему смирению не согласился. А когда Алексий умер, митрополитом стал Михаил, который начал ополчаться на святого Сергия. Михаил внезапно умер по дороге в Царьград, что было предсказано Сергием.

Однажды преподобному явилась Богородица с апостолами Петром и Иоанном. Она сказала, что не оставит Троицкой обители.

Некий епископ из Царьграда пришел увидеть Сергия. На самом деле он не верил, что Сергий действительно великий «светильник». Придя в монастырь, епископ ослеп, Сергий же исцелил его.

Одного человека терзала тяжкая болезнь. Родные принесли его к преподобному, тот окроgил его водой, помолился о нем, больной сразу же заснул и скоро выздоровел. Князь Владимир послал в монастырь еду и напитки. Слуга, который нес все это, попробовал пищу и напитков отведал. Когда слуга пришел в монастырь, Сергий упрекнул его, слуга сразу же покаялся и получил От святого прощение.

Богатый человек, живший, возле обители, отнял борова у соседа-бедняка и платы не дал. Обиженный пожаловался Сергию. Игумен укорял лихоимца, и тот пообещал исправиться, но потом решил денег не отдавать. Когда же он вошел в кладовую, то увидел, что туша борова сгнила, хотя был сильный мороз. После этого чуда лихоимец раскаялся и отдал деньги.

Когда один раз святой Сергий служил Божественную литургию, его ученик Симон видел, как огонь ходил по жертвеннику и осенял алтарь. Перед причастием божественный огонь вошел в чашу. Игумен запретил Симону рассказывать об этом, пока он, Сергий, не умрет.

За шесть месяцев предвидел преподобный свою кончину и поручил игуменство любимому ученику Никону. А сам начал безмолвствовать.

Это реальная историческая фигура. Правда, имя Сергия на данный момент служит источником жарких споров верующих и атеистов, любителей национального духа и скептиков-историков. Не все верят, что он действительно благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву - скажем, существует мнение, что этот военачальник был Сергию Радонежскому крайне неприятен, и святые отцы даже обрекли его анафеме… В нашей статье мы расскажем о житие этого русского святого так, как это рассказывают в церкви. Постараемся излагать факты кратко, но не упустить ничего важного.

Каждому народу нужны свои герои. Но кроме того, также несказанно важны для любой нации и собственные святые - благочестивые предки, которых можно искренне уважать и на которых можно ровняться. А особенно - чудотворцы, даже после своей земной кончины помогающие благочестивым людям, которые молятся их иконам. Когда церковь в России вернулась в свои права и о вере наконец заговорили открыто, без критики, оказалось, что за много сотен лет почитания Христа здесь родилось множество праведников и мучеников, и их имена стоят того, чтобы будущие поколения помнили их. Одним из таких праведников считается преподобный Сергий. Этот святой настолько популярен, что в данное время готовится к прокату мультфильм о его житие, чтобы даже детям были знакомы его имя, подвиги и чудеса.

Семья Сергия и его детство

Будущий святой родился 3 мая в семье ростовских бояр Кирилла и Марии (позже их тоже причислили к лику святых преподобных). Хоть его отец и служил местным князьям, историки уверены: он жил небогато, скромно. Маленький Варфоломей (именно такое имя Сергий получил при рождении, оно было подобрано по святцам) ухаживал за лошадьми, то есть с детства был не белоручкой.

В семь лет мальчика отдали в школу. Его старший брат хорошо понимал науку, а Варфоломею она совершенно не давалась. Он очень старался, но обучение оставалось для него чуждым и непонятным.

Первое чудо

Однажды, ища потерявшихся жеребят, маленький Варфоломей набрел на богообразного старца. Мальчик был огорчен, и старенький человек спросил, может ли он помочь ему. На что Варфоломей сказал, что хотел бы, чтобы Господь помог ему в учебе.

Старик помолился, после чего благословил мальчика и угостил его просфорой.

Добрый мальчик повел старика в свой дом, где родители посадили его за стол (они были хлебосольными к незнакомцам). После трапезы гость повел ребенка в молельню и попросил прочесть псалом из книги. Варфоломей отказывался, объясняя, что не сможет… Но потом взял в руки книжку, и все ахнули: так плавно полилась его речь.

Основание святой обители

Когда брат мальчика Стефан овдовел, он решил стать иноком. Вскоре и родители юношей преставились. Варфоломей решил отправиться к брату, в Хотьково-Покровский монастырь. Но надолго он там не остался.

В 1335 году они с братом построили маленькую деревянную церковь . Здесь, на холме Маковец, на берегу речки Кочуры, в когда-то глухом Радонежском бору, до сих пор существует святилище - правда, в наши дни это уже соборный храм Святой Троицы.

Жизнь в бору оказалась слишком уж аскетичной. Стефан со временем понял, что такое служение - не его удел, поэтому покинул обитель, переселившись в Москву, где вскоре стал игуменом Богоявленского монастыря.

23-летний Варфоломей не передумал стать монахом, и, не испугавшись полного лишений служения Господу, он обратился к игумену Митрофану и принял постриг. Его церковным именем стало Сергий.

Молодой монах остался в своей церквице один. Он много молился и постоянно постился. В его келье иногда появлялись бесы и даже сатана-искуситель, но Сергий не отступил от намеченного пути.

Однажды к его келье вышел самый грозный лесной зверь - медведь. Но монах не испугался, он стал кормить зверя с рук, и вскоре медведь стал ручным .

Несмотря на желание отказаться от всего мирского, сообщения о Сергии Радонежском разлетались по стране. К бору потянулись люди. Одни просто любопытствовали, а другие просились спасаться вместе. Так церковка стала разрастаться в общину.

• Сообща, будущие монахи возвели 12 келий, обнесли территорию высокой оградой.
• Братия вскопала огород, начали выращивать овощи на пропитание.
• Сергий был первым и на службе, и в работе. И, хоть зимой и летом носил одну и ту же одежду, совершенно не болел.
• Монастырь рос, и настала пора выбирать игумена. Братия захотела, чтобы им стал Сергий. Это решение одобрили и в Москве.
• Кельи уже строились в два ряда. Игумен монастыря оказался строгим: послушникам запрещалось болтать и просить подаяние. Все должны были работать или молиться, а частная собственность воспрещалась. Он и сам был очень скромен, не гоняясь ни за благами мирскими, ни за властью.
• Когда монастырь разросся в Лавру, пришлось выбирать келаря - святого отца, который заведовал хозяйством и казной. Также выбрали духовника (ему братия исповедалась) и экклезиарха (следил за порядком в церкви).

• При жизни Сергий прославился своими чудесами. Например, один человек пришел к нему, чтобы старец помолился о здоровье его сына. Но пока Сергий смог увидеть мальчика, тот умер. Отец отправился за гробом, а святой начал молиться над телом. И отрок поднялся!
• Но это было не единственное чудо исцеления. Сергий лечил слепоту, бессонницу. Известно также, что он изгнал бесов из одного вельможи.
• Кроме Троице-Сергиева, преподобный основал более пяти храмов.

Сергий и Дмитрий Донской

Тем временем эпоха Орды, опустошающей русские земли, близилась к концу. В Орде начался раздел власти - несколько кандидатов на роль хана убивали друг друга, а русские князья тем временем начали объединяться, собирая силы.

И вот 18 августа московский князь , которого скоро назовут Донским, с серпуховским князем Владимиром прибыли в Лавру . Там Сергий пригласил князей на трапезу, после которой благословил их на битву.

Известно, что из святой обители с князем уехали два монаха-схимника: Ослябя и Пересвет (последний в самом начале боя с татарами сошелся с татарским богатырем Челубеем, победил его, но и сам пал замертво). Действительно ли эти люди были монахами, ведь история (а вернее, предания) доносят к нам совсем не монашеские имена? Некоторые историки не верят даже в существование таких героев - впрочем, церковь верит и в их существование, и в то, что их послал сам игумен.

Бой был страшным, так как кроме орд хана Мамая на Дмитрия вышли литовцы, а также рязанский князь и его люди. Но 8 сентября 1380 года бой был выигран .

Интересно, что молясь в этот день вместе с братией в своей Лавре, по Божьему наитию Сергий называл имена павших соратников Дмитрия, а в конце сказал, что он выиграл бой.

Кончина святого

Он не оставил после себя писаний. Однако пример его трудолюбивой, праведной жизни до сих пор вдохновляет многих: одних - на скромную, тихою, угодную Богу жизнь, других - на монашество.

Впрочем, у Сергия был ученик - Епифаний. Ему стало обидно, что о старце почти не осталось памяти, и через 50 лет после его кончины Епифаний стал писать житие этого светлого человека.

В каких российских храмах можно молиться Сергию Радонежскому?

Этому святому посвящено около 700 храмов, причем не только в нашей стране, но и во всем мире. Еще бы: причисление Сергия Радонежского к лику святых произошло еще в 1452 году. Причем его почитают как православные, так и католики.

• Иконы Сергия можно найти в любом храме. Но лучше всего, конечно же, приехать в паломничество в саму Лавру. Здесь сохранилась его келья. Также из-под земли бьет источник, который ожил благодаря молитве этого игумена (он пожалел братьев, отправляющихся за водой далеко, и попросил Господа сделать так, чтобы вода была поближе к церковке). Веряне утверждают, что вода в нем целебная: очищает и от болезней, и от грехов.

Где же хранятся мощи святого? На данный момент там, где им и положено быть - в Троице-Сергиевой Лавре . Хотя до этого они прошли длинный путь. Могилу Сергия впервые вскрыли через 40 лет после его кончины. Очевидцы писали, что тело святого осталось нетленным. Позже мощи перевозили, чтобы уберечь от пожара, а также спасая от вражеских солдат во время войны с Наполеоном. Прикасались к гробу и советские ученые, поместив мощи Сергия в музей. А во время Второй Мировой тело Сергия было эвакуировано, но потом вернулось в Лавру.

О чем ему молятся?

• О помощи детям в учебе. А кроме того, к святому молятся и студенты, боящиеся плохих отметок на сессии.
• Также нетрудно догадаться, что к нему возносят просьбы о здравии детей.
• Еще Сергию молятся люди, имеющие много долгов. Считается, что при жизни этот человек помогал бедным должникам.
• Наконец, он - хороший помощник в примирении.
• А так как Сергий Радонежский оказал немалую поддержку в становлении московского государства, именно к нему часто молятся чиновники высших рангов.

Но какими словами принято обращаться к этому святому чудотворцу? Все молитвы к Сергию Радонежскому собраны в этом видео:

2/15 августа, в день перенесения из Иерусалима в Константинополь святых мощей первомученика архидиакона Стефана, празднуется день тезоименитства преподобного Стефана Богоявленского, брата преподобного Сергия Радонежского.

Стефан был старшим из сыновей преподобных Кирилла и Марии Радонежских. Когда Стефану исполнилось семь лет, его отдали вместе с младшими братьями – Варфоломеем и Петром – для обучения грамоте. Стефан успешно осваивал преподаваемое учение.

Между 1333–1340 годами в Радонеже Стефан женился на благочестивой девице, от которой у него родилось двое детей – старший, Климент, и младший, Иоанн. Но вскоре молодая супруга Стефана скончалась, и он, решив принять монашеский постриг, удалился в Покровский Хотьков монастырь, где с великим усердием упражнялся в посте и молитве.

После похорон родителей Варфоломей упросил Стефана отправиться вместе с ним на поиски пустынного места для уединенной молитвы. Такое место братья нашли в чаще леса на горе Маковец. Горячо помолившись и призвав благословение Божие, они начали рубить лес. Первым делом братья устроили хижину для ночлега. Через некоторое время они срубили келию, а рядом с ней поставили небольшую церковь. Когда пришло время освящения храма, Варфоломей спросил совета у Стефана: «Ты мой старший брат не только по крови, но и по духу. Мне надо слушаться тебя как отца. Усердно молю тебя ответить, во имя какого святого нам следует освятить церковь».

Пострижение Стефана в иноки Покровского Хотькова монастыря.

Стефан сказал: «Ты сам знаешь ответ на свой вопрос. Родители много раз говорили, что Господь избрал тебя еще в материнской утробе и послал знамение до рождения твоего, когда ты трижды прокричал во время Литургии. Священники и старцы ясно истолковали это знамение, говоря: „Ребенок сей будет учеником Святой Троицы“. Посему тебе подобает освятить эту церковь во имя Святой Троицы».

Варфоломей, глубоко вздохнув, ответил: «Правильно ты сказал. Того же и я хотел. А спрашивал я тебя ради смирения». По благословению митрополита Феогноста на гору Маковец прибыли священники, которые привезли с собой антиминс, мощи святых мучеников и всё остальное, что необходимо для освящения храма. Церковь была освящена во имя Святой Троицы.

После этого некоторое время Стефан проживал с братом на Маковце, но постепенно суровая, исполненная лишений жизнь пустынника начала его тяготить. У братьев не было ни еды, ни питья, ни чего-либо другого, потребного для жизни. К месту, где они поселились, не вела ни одна дорога. Поблизости не было селений. Прохожие сюда не заходили. Вокруг стоял лес – безлюдная чаща.

Инок Стефан и юноша Варфоломей обустраивают новую обитель. Лицевое житие преподобного Сергия

Стефан, оставив брата, ушел в Москву. Как писал Епифаний Премудрый, «хотя одно чрево произвело их на свет, но имели они разные наклонности... один пожелал жить так, другой иначе; один решил подвизаться в городском монастыре, другой же пустыню сделал подобной городу».

В Москве Стефан стал монахом Богоявленского монастыря, которому покровительствовали семьи великого князя и тысяцкого Протасия, земляка боярина Кирилла. В этой обители Стефан вел суровую, постническую жизнь, усердно трудился, преуспевал в добродетели. Здесь же около 1319 года принял постриг будущий митрополит Алексий (Бяконт). Вместе они жили общей духовной жизнью. Во время богослужений, стоя рядом, Стефан, Алексий и чудный старец Геронтий пели на клиросе. Алексий стал покровителем Стефана как старший по возрасту.

Узнав о достоинствах Стефана, владимирский, московский и новгородский великий князь Симеон Иванович Гордый приблизил его ко двору. Согласно житию преподобного Сергия великий князь избрал Стефана своим духовным отцом. Вслед за Симеоном Ивановичем Гордым многие бояре также стали духовными чадами преподобного. Среди них были и сыновья умершего тысяцкого Протасия – новый московский тысяцкий Василий Протасьевич и его младший брат Федор Воронец.

Положение Стефана стало тяжелым после того, как в 1353 году во время эпидемии чумы умерли его духовный сын великий князь Симеон Иванович Гордый и митрополит Феогност. Новым правителем Москвы стал бывший звенигородский удельный князь Иоанн II Иоаннович Красный, нарушивший волю старшего брата и его духовную грамоту. Великий князь решил уменьшить влияние бояр Протасьевичей (Вельяминовых). Своим тысяцким он назначил не представителя этого рода, а верного себе боярина Алексея Петровича Хвоста Босоволкова. В связи с этим Стефан оказался в затруднительном положении. Особенно тяжелым оно стало в 1354 году, когда митрополит Алексий уехал на утверждение в должности из Москвы в Константинополь.

Стефан решил вернуться на Маковец. Трудно сказать с определенностью, по какой причине он оставил жительство в Богоявленском монастыре и переселился в Троицкую обитель. Можно лишь предположить, что им руководило стремление к более строгой монашеской жизни, нежели та, какую он вел в Москве.

Взяв с собой двенадцатилетнего сына Иоанна, он пришел в Троицкий монастырь к преподобному Сергию, ставшему к этому времени его настоятелем. Стефан попросил младшего брата постричь сына в иноки. Старцев монастыря поразила твердая вера Стефана, не побоявшегося отдать совсем юного сына на послушание в монашескую обитель. Преподобный Сергий выполнил просьбу старшего брата. Иоанн был пострижен в монашество с именем Феодор. Позднее он стал основателем Симонова монастыря в Москве.

Вместе со своим братом и сыном Стефан служил в Троицкой обители Божественную литургию, когда преподобный Исаакий Молчальник увидел в алтаре в светлом облаке четвертого священнослужителя – чудного мужа в блистающих ризах, сияющего таинственным светом. Не желая входить в обсуждение этого видения. Преподобный говорил: «Что чудесного вы видели? Божественную литургию служили Стефан, мой брат, его сын Феодор и я, недостойный, четвертого священника с нами не было».

Но ученики настойчиво просили игумена Сергия открыть им всю правду о происшедшем, и тогда Преподобный сказал: «То был ангел Господень».

С прибытием Стефана в Троицкий монастырь в обители возникли нестроения. Видимо, он не изжил в своей душе страсть любоначалия (властолюбия). Стефан претендовал на то, чтобы его почитали больше, чем Сергия, и находил сочувствие у некоторых из братии.

Одним из камней преткновения стал вопрос о монастырском уставе. Старший брат придерживался древней традиции особножительства; младший, наоборот, выступал за переход к общежитию. Получив в январе-феврале 1377 года от послов Константинопольского Патриарха грамоту и дары, преподобный Сергий начал энергично преобразовывать обитель в общежительную. Из-за этого среди части монахов возникло недовольство.

Однажды на вечернем богослужении Стефан, раздраженный, с гневом воскликнул: «Кто здесь игумен? Не я ли первым основал эту обитель?» Желая избежать распри, преподобный Сергий ничего не сказал брату. После окончания службы он, никем не замеченный, тихо ушел из обители. «Очевидно, в сем поступке терпение, кротость и смирение святого, – отмечает митрополит Московский Филарет. – Он никому не сказал о поступке брата и своим удалением от начальствования подал и сильнейшее врачевство против страсти любоначалия».

В 1377 году из обители на горе Маковец преподобный Сергий направился по Переславской дороге к своему духовному собеседнику Стефану в Махрищский Троицкий монастырь. Пробыв несколько дней в этой обители и испросив у игумена ученика, Сергий удалился в митрополичью Романовскую волость, где на берегу реки Киржач основал монастырь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.

В оставшемся без игумена Троицком монастыре страсти не утихли, но постепенно большинство монахов решили просить о возвращении преподобного Сергия. Однако они не знали, где находится игумен. Митрополит Алексий направил к преподобному Сергию своих людей, которые возвратили его в обитель на горе Маковец. Среди встречавших Сергия иноков Стефана, судя по всему, не было. По-видимому, он удалился в один из московских монастырей. Позднее он вновь некоторое время пребывал в Троицкой обители. Стефан стал одним из авторитетных источников сведений о житии, подвигах и чудесах преподобного Сергия, которые собирал Епифаний Премудрый. «Ясно, что он раскаялся в своей минутной вспышке и примирился с своим святым братом-игуменом», – утверждает архиепископ Никон (Рождественский).

Точное время кончины преподобного Стефана неизвестно. Принимая во внимание, что Епифаний Премудрый стал собирать сведения о преподобном Сергии еще в 1393–1394 годах, можно предполагать, что Стефан умер позже брата.

В полууставной поминальной записи на листе 84 Канонника, переписанного в 90-е годы XIV века в Московском Симонове монастыре, в перечне имен после великого князя Димитрия Иоанновича (+ 1389) и его сына князя-инока Иоасафа (в миру Иоанн Димитриевич; 1393), упоминаются архиепископ Феодор (+ 1394), игумен Сергий (+ 1392) и инок Стефан. Очевидно, что преподобный Стефан умер в середине или во второй половине 90-х годов XIV века.

Источник : Троицкий патерик. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2015.

Преподобный Стефан Московский, брат преподобного Сергия Радонежского (+ XIV-XV вв.)

ПАМЯТЬ ПРАЗДНУЕТСЯ 14/27 ИЮЛЯ;
СОБОР РОСТОВО-ЯРОСЛАВСКИХ СВЯТЫХ;
СОБОР РАДОНЕЖСКИХ СВЯТЫХ;
СОБОР МОСКОВСКИХ СВЯТЫХ

Преподобный Стефан Московский был старшим братом преподобного Сергия Радонежского, из чего следует, что родился он ранее 1319 года.

Происходил преподобный Стефан из семьи ростовских бояр преподобных Кирилла и Марии, принявших великое пострижение на склоне своих лет. Людьми они были добрыми и богоугодными, страннолюбивыми и благочестивыми.

История не сохранила нам фамильного прозвания этого благочестивого семейства, однако преподобного Стефана считает своим родоначальником род Иванчиных.

Вместе со своими братьями, Петром и Варфоломеем, будущим преподобным Сергием, Стефан был отдан в школу и вполне успешно обучался грамоте.

Когда Стефан достиг зрелого возраста, его семья переселилась из Ростова в Московские пределы, в небольшое село Городище, носившее в древности имя Радонеж. По обычаю того времени, Кирилл, отец семейства, должен был получить поместье, но сам он по старости уже не мог нести службы, и потому обязанность эту принял на себя старший сын его Стефан, который, вероятно, еще в Ростове, женился. Второй брат, Петр, также избрал семейную жизнь, и только младший Варфоломей от юности своей взыскал иноческого подвига. Родители умоляли его не покидать их и послужить им до их смерти, чему покорный юноша повиновался. Продолжая жить с родителями, Варфоломей вел подвижнический образ жизни и вскоре дух иночества передался от сына к родителям, которые возымели желание окончить дни свои в монастыре. Недалеко от Радонежа, в Покровском Хотьковском монастыре, в котором, по обычаю того времени, подвизались иноки и инокини, Кирилл и Мария приняли великий ангельский образ. Ныне мощи преподобных Кирилла и Марии пребывают в этом монастыре, где святые окончили свой земной путь. Память их совершается 28 сентября.

Важная перемена произошла и в жизни преподобного Стефана: недолго жил он в супружестве; жена его Анна умерла, оставив ему двух сыновей: Климента и Иоанна. Похоронив супругу в Хотьковском монастыре, Стефан не пожелал уже возвратиться в мир. Поручив детей своих, вероятно, Петру, он тут же, в Хотькове, и остался, чтобы, приняв монашество, вместе с тем послужить и своим немощным родителям.

По смерти родителей (около 1337) Варфоломей получил желаемую свободу предаться иноческим подвигам, и он устремился к своему старшему брату Стефану, который в то время был уже монахом Хотьковского монастыря, подвизаясь вблизи трех дорогих его сердцу могил. Варфоломей стал уговаривать Стефана идти с ним в леса искать уединенного места для пустынножительства. Но Стефан не вдруг решился на такой подвиг. Недавний мирянин, поступивший в монастырь не столько по влечению сердца, сколько потому, что сердце его, разбитое семейным горем, искало врачевания в тишине святой обители, он не думал принимать на себя подвига выше меры своей, и желал проходить обычный путь жизни монашеской в стенах монастырских. Но Варфоломей так просил и умолял его, что добросердечный Стефан уступил неотступным просьбам любимого младшего брата и, «принужден быв словесы блаженного», согласился. Братья покинули обитель и ушли в соседнюю лесную глушь.

Нашедши удаленное и уединенное место, называемое Маковцем, братья, призвав Божие благословение, принялись за постройку келии и церковки, которую посвятили Пресвятой Живоначальной Троице. По благословению митрополита Московского Феогноста церковь была освящена, и таким образом было положено начало будущей великой Лавры преподобного Сергия.

Пока Варфоломей радовался несказанной радостью, получив возможность всецело предаться иноческим подвигам, Стефан скорбел от непосильного для него сурового пустынного жития.

Он не мог выносить этот новый род монашества, избранный его младшим братом. Пустыня была настоящая, и суровая пустыня: кругом на большое расстояние во все стороны - дремучий лес, в лесу - ни единого жилища человеческого и ни единой человеческой стези, так что нельзя было видеть лица и нельзя было слышать голоса человеческого, а можно было видеть и слышать только зверей и птиц. Стефан не выдержал такого уединения и, оставив Варфоломея в пустыне одного, ушел от него в Богоявленский монастырь.

Будучи неготовым к таким тяжелым условиям, да и никогда не имея к этому горячего желания, он, несмотря на увещевания младшего брата, удалился в Московскую обитель, в более подходящую для него пристань спасения.

Стефан поступил в Московский Богоявленский монастырь, построил себе келию и стал подвизаться в ней по мере своих сил. По свидетельству блаженного Епифания, который лично знал Стефана, он любил иноческое житие, много трудился и вел строгую жизнь. Ходил он обыкновенно в строгой одежде. В то время в Богоявленском монастыре подвизался еще простым иноком будущий Московский святитель Алексий. Они духовно полюбили друг друга, рядом всегда стояли в церкви и вместе пели на клиросе. Наставником и руководителем их был старец Геронтий, опытный в духовной жизни. Митрополит Феогност любил Стефана, Геронтия и Алексия и по временам приглашал их для духовной беседы. Сын Калиты, великий князь Симеон Иоаннович, также отличал своим вниманием Стефана и Алексия. По его желанию митрополит Феогност рукоположил Стефана во пресвитера и назначил игуменом Богоявленского монастыря. Великий князь избрал Стефана в свои духовники. Примеру князя последовали тысяцкий столицы Василий, брат его Феодор и другие знатные бояре.

В это время брат Стефана, Варфоломей, уже принял ангельский образ с именем Сергий. Вокруг него стала собираться братия, желавшая подвизаться под его руководством. Однако сам преподобный Сергий отнюдь не хотел возлагать на себя ни священства, ни игуменства.

Разлучившись со своим братом, Стефан, конечно, не прерывал с ним духовного общения, и, живя в Москве, возможно, по временам навещал его. Вероятно, что он приводил сюда и своего сына Иоанна, которого отдал на воспитание в семью Петра. Наслышавшись о богоугодной жизни своего дяди, 12-летний Иоанн возгорелся желанием жить под его духовным водительством и однажды пришел к нему вместе с отцом. Стефан стал просить брата немедленно облечь отрока в ангельский образ и преподобный Сергий не стал противоречить старшему брату, который, подобно древнему Аврааму, отдавал Богу своего сына. Преподобный дал Иоанну пострижение с новым именем Феодор.

Так преподобный Стефан оставил игуменство в Московском Богоявленском монастыре и поступил на жительство в послушание своему брату преподобному Сергию. А сын Стефана Феодор усердно подвизался в обители Сергиевой около 22 лет, затем основал Московский Симоновский монастырь и окончил свое земное поприще в 1398 году, будучи Ростовским святителем.

Однако, несмотря на то, что возвращение к преподобному брату было продиктовано желанием более строгой жизни, чем той, которая была в Богоявленском монастыре, последующее пребывание в обители Сергиевой принесло Стефану новые скорби. Отказавшись от игуменства в столичном монастыре, Стефан нелегко оказывал послушание младшему брату-игумену. Различные помыслы и искушения смущали его душу, порождая недовольство и ропот на преподобного Сергия. Среди других братий также были некоторые недовольные, и однажды преподобный Сергий услышал в свой адрес резкие и раздраженные слова Стефана, обуреваемого духовной бранью. Преподобный Сергий не пожелал стать причиной немирствия и разногласий в братстве и незаметно удалился из обители.

Он не обличил брата, не стал вразумлять и назидать его, чтобы эти наставления не вылились в препирательство и распрю по поводу начальствования. Он никому не сказал о поступке брата и смиренно покинул родную обитель, но именно этим поступком оказал сильнейшее врачевание своему брату Стефану.

По прошествии некоторого времени, уступая любви братии и повинуясь благословению святителя Алексия, преподобный Сергий был вынужден вернуться в свою обитель на место прежних подвигов. В это время и до конца земной жизни преподобного Сергия мы не находим сведений о том, что Стефан продолжал жить в Троицкой обители. Возможно, что он снова удалился в один из московских монастырей - Богоявленский или Симонов - сам или по благословению святителя Алексия. Но по кончине преподобного аввы он вновь появляется в его Лавре и рассказывает преподобному Епифанию Премудрому подробности детских лет жизни своего святого брата. Нам известно лишь то, что Стефан раскаялся в своей минутной вспышке гнева и примирился со своим преподобным братом.

Преподобный Стефан скончался в глубокой старости (в конце XIV или начале XV века) и был погребен, вероятно, в Троицкой же обители. Его имя встречается в святцах 1621 года. По местной традиции, в Троице-Сергиевой Лавре память его праздновали 14 июля, в один день с преподобным Стефаном Махрищским.

Преподобне отче наш Стефане, моли Бога о нас!